Показать сообщение отдельно
Старый 09.02.2015, 00:55   #9
Летос
Салага
 
Аватар для Летос
 
Регистрация: 06.10.2014
Адрес: Тортуга
Сообщений: 6
Нация: Франция
Пол: Мужской
Офицеры Корабли
Репутация: 6
По умолчанию Re: Каждому свое. Возвращение.

Итак, после новогодних праздников, вдохновение постепенно возвращается, постараюсь удержать его. А пока следующая часть.
Спойлер:
Вечер вступил в свои права. Краешек солнца едва алел за горизонтом, а иссеченное тучами небо приобрело нежно-розовый оттенок. Лувр виднелся издалека. Его высокие крыши отсвечивали и казались еще больше. Огромные ворота были приветливо распахнуты, рядом с ними дежурил отряд королевских мушкетеров, охраняя короля.
Черная карета, запряженная четверкой породистых лошадей, с гербами де Моров, тихонько громыхая, проехала мимо них, остановившись всего на мгновение, чтобы показать пригласительные, и поехала дальше. Вскоре она остановилась. Одетый в ливрею слуга торопливо соскочил со своего места еще до того, как она окончательно встала, и немного суетливо открыл дверцу, окошко которого было занавешено бархатной занавесью. Судя по молодому лицу и чуть-чуть неуверенным движениям можно было сделать вывод, что он еще очень неопытен и чувствует себя слегка не в своей тарелке.
Первым на землю соскочил молодой парень с каштановыми волосами до плеч, которые прикрывала широкополая шляпа с высоким плюмажем. Одет он был в элегантный черный камзол, сшитый из тафты, и украшенный золотом и серебром. Через плечо, спускаясь на пояс, шла дорогая, отделанная золотом и драгоценностями перевязь, чтобы показать статус и богатство владельца. Однако длинная шпага, покоящаяся в ножнах, не была дорогой. Это было оружие, а не разукрашенная самоцветами безделушка. Короткие, иногда скупые движения выдавали в человеке настоящего воина, а глаза хоть и выглядели добрыми, но в них таилась сталь.
Этот первый подал руку девушке, которая вышла из кареты вслед за ним. Одетая в длинное до пят платье с открытыми плечами, она ощутимо оперлась о молодого человека и не очень ловко спустилась на каменную мостовую. Она походила на рыжий взрыв, настолько волосы у нее были яркого огненного цвета. Взяв под руку каштановолосого, девушка остановилась, дожидаясь третьего.
Высокий, аккуратно выбритый так, что оставались лишь тоненькие усики и бородка, лет тридцати. Как и первый, он был облачен в черный камзол, с пояса свисала отделанная золотом шпага. Он также голову прикрывал шляпой. Судя по некоторой схожести лиц, можно было предположить, что эти двое молодых людей были братьями, пусть и неродными.
Гостей уже встречали.
К ним подошел невысокий, начинающий полнеть мужчина с зачесанными с высокого лба назад черными волосами. Отвесив глубокий поклон, он почтительно спросил:
-- Месье, мадемуазель, прошу прощения, можно посмотреть ваше приглашение?
Мельком оглядев протянутую бумагу, он снова поклонился:
-- Граф де Мор, виконт де Монпе, мисс Каспер, прошу следовать за мной.
В сопровождении слуги, Шарль, Кристоф и Мэри вошли во дворец. Их встретили утопающие в зелени коридоры, пылающие рыжим огнем золотые подсвечники, прикрепленные к стенам, роскошь тут и там. Даже не верится. Фронда закончилась сравнительно недавно и съела все те немногие ресурсы, которые остались после Тридцатилетней войны и войны с Испанией. Франция было полностью истощена.
Тем удивительней тот факт, что жадный до золота кардинал Мазарини, первый министр юного Людовика XIV, решился на такие траты!
Слуга провел гостей вперед, к главному залу, где их встретил высокий худощавый мужчина с закравшейся в волосы ранней сединой. Передав гостей «из рук в руки», слуга торопливо умчался обратно, встречать других прибывающих. Сухощавый, распахнул перед Шарлем, Кристофом и Мэри двери и громогласно назвал их имена.
Взоры всех сидящих в зале придворных тут же обратились к ним. Мэри, заметно нервничая, взяла жениха под локоток. Тот, заметив состояние подруги, ободряюще ей улыбнулся и уверенно шагнул вперед вслед за молодым де Мором.
Почти всех здесь присутствующих Шарль знал, за исключением нескольких. Эти отдельной группкой встали у балкона и о чем-то негромко переговаривались. Кому-то де Монпе дарил улыбки, жал руки, на кого-то смотрел не очень дружелюбно. В основном он хорошо общался здесь только с женщинами, а их мужьям наставлял рога.
Кристоф тут же затерялся в толпе, справедливо рассудив, что брат не пропадет. А к гасконцу, который все еще поддерживал Мэри, уже подошел молодой невысокий парень с высоким лбом, величественной осанкой, гордо вздернутым прямым носом и орлиным взглядом. Тонкие губы сжаты в надменную улыбку, глаза – светло-голубые – смотрели одновременно приветливо, хищно и цепко. Воспитанный в тяжелых условиях, которые во времена его детства «правили» Францией, Людовик Четырнадцатый был вынужден рано повзрослеть, что наложило некоторый отпечаток на его волевое лицо.
Король, большая часть власти которого принадлежала кардиналу Мазарини, первому министру, окинул внимательным взглядом гостей.
-- Ваше величество, -- склонил голову в поклоне Шарль. За те несколько лет, что он отсутствовал на Карибах, молодой король уловимо изменился. Исчезла юношеская рассеянность, в уголках глаз затесалась ранее невиданная гасконцем властность. Даже осанка стала более гордой, что немного компенсировало небольшой рост.
Вслед за женихом Мэри отвесила изящный реверанс. Рыжие волосы чуть встряхнулись во время этого действа и на мгновение открыли дорогие серьги с крупными изумрудами.
-- А Шарль де Мор, с возвращением! – приветливо улыбнулся Людовик. Шарль благоразумно умолчал, что он вновь сменил фамилию. Нежелательно поправлять королей, когда в этом нет особой надобности.
-- Спасибо, ваше величество. – Еще один легкий кивок.
-- Когда мы с вами виделись в последний раз, я был значительно моложе.
-- Вам было тогда одиннадцать лет, если быть точным.
-- Вы правы. Но, может, представите мне вашу очаровательную спутницу, виконт?
-- Ваше величество, позвольте представить вам Мэри Каспер, мою невесту. Мэри, это его величество Людовик Четырнадцатый, король Франции.
Король слегка поклонился. Мэри опять отвесила очередной реверанс.
-- Очень приятно, ваше величество, -- сказала она, как ее учили.
-- А уж как мне приятно, -- вновь улыбнулся Людовик. – Но не смею вас больше задерживать. Долг хозяина велит встретить других гостей. Отдыхайте.
Нет, все же король сильно изменился. Из немного неуверенного в себе подростка, он превратился в сильного мужа.
Вечер, в целом, проходил спокойно. Переходя от одной кучки придворных к другой, Шарль перекидывался со знакомыми ничего не значащими фразами, знакомил их со своей невестой, кого-то сам приглашал в гости, кто-то приглашал его. Одна кучка вояк обсуждала тактику ведения морских боев; он хотел было присоединиться к ним, но внимательнее прислушавшись к их беседе, решил, что не стоит. Командующие сухопутными силами несли такой откровенный бред, что гасконец решил даже не слушать их.
Кристоф вертелся где-то рядом с королем, держа за локоток Лулу, видеться с которой де Монпе не испытывал ни малейшего желания, поэтому намеренно игнорировал ее общество. Неизвестно, как себя поведет Мэри, отличающаяся крайней ревностью.
Шарль с некоторым сожалением отметил про себя, что практически не испытывает никаких эмоций к мероприятию. Раньше он всегда старался попасть на них, чтобы хорошо отдохнуть, но сейчас, когда он очень изменился, это не вызывало ничего, кроме грусти. Обыкновенные матросские посиделки отличались от королевского приема большей душевностью и веселостью, но аристократы развлекаются по-своему.
Несколько пар кружилось в медленном танце. Плавная, тихо идущая музыка то нарастала, то вновь замедлялась. Одетые в дорогие шелка, увешанные с ног до головы драгоценностями, которые блестели, отражая в себе свет множества сотен свечей, придворные оккупировали все мало-мальски удобные места для бесед: у гладких белых стен, под узорчатыми колонами и у столов, ломящихся от закусок.
Приняв у расторопного слуги, с ловкостью пантеры скользящего между надушенными девушками и женщинами и статных мужчин, два бокала дорого красного вина, Шарль передал один Мэри, а из второго сделал глоток сам. Он уже начинал подумывать, не уйти ли им с приема, но это было равносильно оскорблению – они пробыли здесь едва час и уходит так рано было верхом невоспитанности. Он очень сильно отвык от таких мероприятий, где все интригуют друг против друга за внимание короля и приходится следить за словами, чтобы не сболтнуть лишнего, и выражением лица.
Какая-то миловидная дама, обмахиваясь веером, попыталась увести гасконца от его невесты, но тот, заметив ничего хорошего не предвещающий взгляд Красной Мэри, торопливо распрощался с придворной девушкой. Каспер отличалась не только ревностью, но и прямолинейностью и горячностью, она могла спокойно наговорить много грубости. Уходя подальше, Шарль смутно припоминал, что однажды, еще в другой жизни, увивался за той аристократкой.
-- Пойдем к столам, -- шепнул он будущей супруге. Та кивнула, и они вдвоем медленно двинулись к закускам.
Еще почти полчаса прошло с таким же результатом, как де Монпе заметил двоюродного брата. Тот стоял отдельно от всех с побелевшим лицом, крепко сжатыми кулаками, так, что костяшки пальцев покраснели. Крылья носа гневно раздуваются, взгляд – всегда спокойный и умиротворенный – метал молнии. Честно говоря, он впервые видел Кристофа, отличающегося крайним хладнокровием, в таком состоянии. И смотрел он на ту кучку придворных, которых ранее Шарль никогда не видел. Это была тройка мужчин среднего возраста. Они держались холодно и немного обособленно от всех остальных, не вступая с другими в дискуссии и не приглашая других к себе.
Неизвестно, что вызвало в де Море такую жгучую ненависть, но он, если его не остановить, может наделать много глупостей. И вызов на дуэль – это еще самая безобидная, учитывая, что еще со времен Людовика Тринадцатого дуэли не то чтобы запрещены, но не приветствуются. Освободившись от Мэри, гасконец торопливо двинулся к брату и, когда тот уже было сделал шаг к тройке людей, вызвавших в нем столь бурную реакцию, мягко перехватил его и с силой потащил из зала, пока никто ничего не заметил.
Опешив от неожиданности, Кристоф позволил себя увести и лишь в погрузившемуся во тьму саду возмутился:
-- Ты что делаешь?!
-- Это ты что делаешь? Чем тебе они не угодили?
Уточнять, кто такие «они», не было нужды. Молодой де Мор, постепенно отходя, вздохнул и буквально упал на холодную невысокую скамейку. Он молчал.
-- Гром и молния! Что за глупость тебе пришла в голову? Почему ты взъелся на них, если даже ни разу не подходил к ним, я видел?
Брат продолжал молчать. Он зажмурился, будто уходя этим от ответа, а когда вновь открыл глаза наткнулся на внимательный взгляд Шарля. Еще раз вздохнул и неожиданно сказал:
-- Я узнал их.
-- Кого «их»? – продолжил допытываться де Монпе, недоумение которого лишь росло.
-- Тех людей.
-- Да ответь же ты нормально! – взорвался наконец Шарль. Побывав на Карибах, он стал менее сдержанным.
-- Помнишь день, когда разбойники напали на моих родителей и убили их? Я с Арно успел спрятаться и сбежать тогда.
-- Помню. Тебе, если не ошибаюсь, было лет одиннадцать-двенадцать, не больше.
-- Да, двенадцать, а Арно – два. С маленьким братом на руках я скрылся в густом подлеске, но прежде, чем спрятаться в кустах, посмотрел назад. И запомнил одного из нападавших. А сейчас увидел его тут! – В возбуждении Кристоф вновь вскочил и принялся мерить шагами длину скамейки. – Двоих других я разглядел не так хорошо, но могу поклясться, что это они.
-- Ты уверен, что это были именно они?
-- Уверен! Эти лицо я никогда не забуду. А теперь, пожалуйста, не мешай мне. Я должен отомстить.
-- Стой, Крис, -- схватил за руку готового вернуться в зал брата Шарль. – Стой, говорю. Этим ты ничего не добьешься.
-- Да отпусти ты, -- попытался вырваться де Мор, но хватке гасконца мог позавидовать и лев, вцепившийся в добычу, -- я должен. Понимаешь, нет? Должен.
-- Понимаю. Но ты задаешься вопросом, что делают разбойники на приеме у короля?
Кристоф крепко задумался, останавливаясь.
Ветер тихонько шелестел кронами. Он донес до двух людей их перешептывание и громкий взрыв смеха, исходящий из дворца. В разрывах туч мелькнул краешек луны, на мгновение осветив ухоженный сад, после чего все погрузилось обратно во тьму, лишь свет, идущий из Лувра, приоткрывал завесу мрака.
-- Не знаю, -- наконец покачал головой де Мор. – Но я абсолютно уверен, что это он. Эти лица я узнаю из тысяч таких же.
-- Я верю тебе, Крис, но, идя наобум, ты выставишь себя посмешищем.
-- И что мне делать?
-- Ты веришь мне?
-- Верю, конечно!
-- Тогда обожди немного, я что-нибудь придумаю. Надо постараться доказать, что это именно они напали на вас тогда. И только тогда действовать.
-- А моего слова разве недостаточно?
-- Нет, Крис. Они тоже дворяне, раз их допустили на прием. Твое обвинение будет голословным и бездоказательным.
-- Тогда я просто вызову их всех на дуэль! – взвился Кристоф.
-- Даже если забыть про то, что дуэли сейчас не приветствуются, остается еще один маленький минус. Повод, Кристоф. Ты не можешь вызвать их на дуэль без повода. Не было публичного оскорбления или урона твоей чести. Тебя никто не поймет. А если будешь ссылаться на события почти двадцатилетней давности, то тебя попросту выставят посмешищем. Тебе было двенадцать, Крис, двенадцать! Они учтут твой возраст и скажут, что ты попросту путаешь все.
-- И что мне делать? – слабо вопросил, плюхаясь на гладкую деревянную скамью, де Мор.
-- Ты же сам сказал, что веришь мне. Если они есть, то я найду доказательства. И тогда мы либо упечем их в Бастилию до конца жизни, либо убьем на дуэли. Хорошо?
-- Ладно, -- через минуту размышлений сдался Кристоф, встрепал гладко расчесанные волосы. – А если не найдешь?
-- Придумаем что-нибудь.
На том и порешили. Только сейчас Шарль заметил, что в саду они вдвоем. Учитывая, что Мэри весь вечер не отходила от него ни на шаг, это было странно. Наверняка девушка осталась в общей зале. Чувствуя, как растет напряжение в груди, гасконец бросил короткое «Пошли!» и быстро пошел в направлении дворца.
Свечи в зале пылали и отбрасывали длинные тени по всему помещению. Здесь было теплее, чем на улице, и порядком озябшие братья немного расслабились. Де Монпе обвел зал долгим взглядом и тут же нашел глазами свою рыжеволосую невесту, которая стояла в компании молоденькой девицы возрастом не старше Шарля. Длинные русые волосы, собранные в сложную прическу, ростом не выше Мэри, худенькое стройное тело и длинное платье с широким подолом небесно-лазурного цвета.
Помянув черта всуе, Шарль натянул на лицо неживую улыбку и пошел к дамам. План по возможности не встречаться с Лулу он благополучно провалил. Отвесив церемонный поклон, сказал:
-- Добрый вечер, мадемуазель.
-- Добрый, Шарль, -- лукаво улыбнулась девушка, присев в изящном реверансе. Розовощекая, она была очень красива, красота ее усиливалась тем малым количеством драгоценностей, которые украшают человека, а не наоборот. Чувство меры – одно из многих достоинств Лулу. Она всегда знала, когда и что надеть, в каком количестве нацепить драгоценности и стоит ли их вообще надевать.
-- Что-то вы сегодня избегаете меня, невежливо, сударь, -- шутливо заметила она, но вместе с тем в голосе ее проскользнули нотки обиды.
-- Сожалею, мадемуазель, что заставил вас так долго ждать, -- особого сожаления, впрочем, не слышалось. – С вами я хотел свидеться в последнюю очередь, чтобы не спешить к следующим знакомым.
-- Пристало ли морскому офицеру искать оправдания? – крутя в руках сложенный веер, аристократка обворожительно улыбалась. Этой фразой она показала хорошую осведомленность делами Шарля. Он мало кому рассказал о своей службе у де Пуанси.
В этот момент, спасая брата, к ним подошел Кристоф, чуть задержавшийся на входе. На ту самую тройку людей, которых считает повинными в смерти родителей, он старательно не смотрел, чтобы не возбуждать в душе поутихшие эмоции.
-- Дорогая, нам с Шарлем надо идти, -- сказал он.
-- Вот как? И вы даже не останетесь? А ведь кто-то обещал, что уделит мне времени больше, чем всем остальным, -- при этом Лулу смотрела в упор на гасконца. Де Монпе старательно искал в своей памяти это самое обещание и не находил. Впрочем, на то они и девушки, чтобы переворачивать все сверх наголову.
-- Сожалею, мадемуазель, -- повинился Шарль. – Но совершенно неожиданно появились новые дела, которые требуют нашего скорейшего участия.
-- Да-да, так всегда и бывает. Что ж, до свидания, господа, до встречи, Мэри.
И Лулу быстро ушла, тут же затерявшись в толпе придворных. Только когда она покинула их, Шарль заметил, что стоит весь напряженный, будто перед смертельной схваткой, хотя и повода-то не было.
Де Монпе, де Мор и Каспер стояли уже в самых дверях, когда их ушей догнал молодой звонкий голос, раздавшийся из-за спин.
-- Уже уходите?
Обернувшись, гасконец увидел юного короля, отделившегося от оккупировавших его красивых дворянок и разных придворных шаркунов. Людовик Четырнадцатый решил оторваться от разговоров, чтобы лично проводить гостей. Хотя Шарль думал, что правитель Франции, найдя законный повод отлучиться, дает себе небольшую передышку.
-- Да, ваше величество, -- ответил он. – К сожалению, дела требуют нашего незамедлительного участия.
-- Тогда не смею вас задерживать. Надеюсь мы еще скоро свидимся.
-- Непременно, милорд.
Когда Шарль перешагнул порог, он вдруг остановился, будто натолкнулся на бетонную стену, и, хлопнув себя ладью по лбу, вернулся назад, оставив двух своих опешивших спутников гадать, что еще забыл гасконец.
Тот протолкался к группе дворян, что-то возбужденно обсуждающих на повышенных тонах, и негромко обратился к одному из них, незаметно указав пальцем на колону, под которой расположились трое мужчин. Престарелый вельможа проследил за направлением и также тихо, как и его спросили, ответил. Благодарно кивнув, де Монпе вернулся к спутникам. Их распирало от любопытства, но они молчали. Кристоф, впрочем, догадывался, о чем разговаривали Шарль и аристократ, и корил себя, что сам не догадался узнать имена убийц родителей.
Найдя свою карету, все трое сели в экипаж и постепенно набирая скорость покатили обратно в поместье. Деревянные колеса грохотали от соприкосновения с каменной мостовой, подкованные лошади издавали гулкий звон копытами и тихонько пофыркивали. Изредка кучер стегал поводьями и кнутом, чтобы «ленивые животные двигались быстрее».
Затянувшееся молчание прервал Шарль, обратившись к Мэри:
-- А что от тебя хотела Лулу?
Конечно, этот вопрос можно было задать и дома, но уж больно гнетущая тишина царила в карете. Да и любопытство распирало его.
-- Познакомиться, -- совершенно честно ответила девушка. – Мы немного поговорили.
-- И о чем же, если не секрет?
-- Не секрет. О тебе разговаривали, да. Вообще Лулу довольно хорошая, мы с ней мило поболтали, я рассказала ей немного о нас, она мне – о Париже и великосвецких приемах и королевских балах.
В этом была вся Мэри. Прямолинейная, совершенно без хитростей, она могла вывалить на собеседника все сразу, иногда вводя его в замешательство своей откровенностью. Ее во многом мальчишеский характер хорошо подошел бы парню – смелая, открытая, она вместе с тем сочетала в себе кошачью грацию и неуемное женское очарование. Наверное, именно поэтому Шарль и влюбился в нее.
Кристоф, наконец, окончательно пришедший в себя, издал сдавленный смешок. Он-то отлично понимал причины, побудившие Лулу подойти к обыкновенной провинциалке. Как бы то ни было, но он собирался и на пушечный выстрел не подпускать к Лулу других мужчин, когда они поженятся. Молодой де Мор был твердо уверен, что сможет сделать это. Большей частью потому, что сам отлично знал, как можно охмурить замужнюю даму. И собирался всеми силами противостоять частым влюбленностям своей пока еще невесты.
Через некоторое время экипаж остановился, послышался скрип открываемых ворот, карета вновь покатила и через полминуты снова остановилась. Приехали. Расторопный слуга отворил дверцу с зашторенным окном. Шарль соскочил первым, подал руку Мэри. Следом за ними выбрался Кристоф. Они стояли в освещенном несколькими лампами дворе, их встречал одетый во фрак Бернард.
Бабушка Авелин и Арно еще не спали, что и неудивительно – время едва близилось к десяти часам. Арно, с удобством расположившись в кресле, почитывал какую-то приключенческую книжку. По натуре младший брат Кристофа был романтиком до мозга костей. Часто порывистый, иногда влюбчивый, чья влюбленность редко выходила за рамки томных воздыханий из-за природной скромности и некоторой робости. Насколько с Кристофом они походили внешне, настолько разнились их характеры. Если старший отличался спокойствием, решительностью и невозмутимостью, при этом любил посещать балы и приемы короля и придворных аристократов, то младший являлся его полной противоположностью. Любит сидеть дома, читать рыцарские романы, иногда смотреть на девушку, которая ему понравилась, издалека, не решаясь подойти, хотя внешность у него была не отталкивающая, даже наоборот.
Мадам де Мор, чуть подавшись вперед, с увлечением беседовала с вечно встрепанным Джино. Сейчас встрепанность молодого ученого выражалась во всклокоченных волосах, немного неопрятной одежде и постоянно рассеянном взгляде. Алхимик и врач в одном лице, увлекающийся точными науками, нашел в Авелин интересную собеседницу, крайне образованную и умеющую поддержать разговор на любую тему. Совершенно не испытывавшая никакого отвращения от бесед с простолюдином, мадам де Мор действительно, с неподдельным участием продолжала разговоры с подающим надежды ученым. Ей всегда были интересны умные личности. Из трех своих воспитанников, она смогла привить некоторую любовь к наукам только Арно, да и то не до конца. Ей бы было истинное удовольствие воспитывать Мишеля, сводного брата Шарля, который увлекался не только военным делом, но и многим другим, прямо отличным от войны.
-- Вечер добрый, -- громко поздоровался со всеми Кристоф, намеренно игнорируя то, что сейчас уже наступила ночь.
-- Рано вы сегодня, -- оторвался от книги Арно. Положив раскрытую книгу на обитые бархатом красные подлокотники, он потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. – Тебя я вообще, братец, не ждал раньше завтрашнего утра.
-- Да мы решили не оставаться там надолго, -- немного рассеянно ответил Кристоф, присаживаясь в глубокое кресло. Брату он решил пока ничего не рассказывать. Он все равно ничем помочь не мог.
Так окончание этого дня и прошло. Шарль и Кристоф пытались играть в шахматы, но мысли де Мора были далеки от игры, и он то и дело допускал обидные промахи. Наконец ему это надоело, и он раскланявшись отправился спать в свою комнату. Немногим дольше него продержался и его младший брат, а после отошли ко сну и все остальные.
Лежа в кровати, приобнимая уткнувшуюся ему в ключицу Мэри, Шарль раздумывал, как можно помочь Кристофу с его проблемой. На порядком затекшую руку, он старательно не обращал внимания, давно научившись игнорировать подобные мелкие неудобства.
Де Монпе верил двоюродному брату и действительно думал, как разрешить эту проблему. Им нужны доказательства. А как их добыть? Если та тройка дворян и впрямь была замешана в разбойных нападениях, то они должны были куда-то сбывать награбленное. А куда они могли сбыть часто именные вещи? Правильно, только скупщику краденого. К нему выйти можно только одним способом: отправиться на городское дно и осторожно вызнать там. Главное – не вспугнуть своими расспросами.
Если Шарль не ошибался, то один район возле Сены, отличался своей бедностью, а где бедность, там и разные темные личности ошиваются. Наверняка в том районе есть корчма, а которой собираются эти самые идущие по ту сторону закона. А содержатель корчмы наверняка все знает, просто не может не знать. Главное – щедро заплатить за информацию.
Когда план в голове обозначился, де Монпе позволил себе тихонько задремать. Проснулся он, по давно заведенной привычке, неприлично рано. Золотой диск солнца едва взошел над горизонтом, даря земле теплые лучи, впрочем, быстро остывающие из-за холода осени. Один лучик бил ему прямо в глаз через незанавешенное, плотно закрытое окно. Камин в комнате давно потух, прогоревшие дрова скорее вытягивали тепло, чем отдавали.
Мэри, как и всегда, развалилась по всей кровати, в которой могло поместиться и вдвое больше людей, разметав по подушке отросшие огненные волосы. Даром, что невысокая и хрупкая, будто выточенная из горного хрусталя ваза.
Осторожно выскользнув, Шарль торопливо оделся, укрыл невесту одеялом и, не производя ни шума, вышел в коридор. Спустился по витой лестнице, укрытой ковровой дорожкой, вниз, зашел в малую трапезную, где сидел хмурый, порядком не выспавшийся Кристоф, жуя хорошо прожаренную яичницу. Вокруг глаз брата пролегли темные тени, будто говоря всем, что де Мор сегодня вообще не спал. Угрюмо насупленные брови, встрепанные, не расчесанные волосы – все его лицо выражало бессонную ночь. Впрочем, повод не спать у него действительно был.
Мрачно кивнув вошедшему, он не сказал ни слова, лишь продолжал остервенело есть, будто это его последний завтрак. Когда слуга поставил перед Шарлем тарелку с еще дымящейся яичницей, де Монпе взял в руку ложку и присоединился к брату.
Молчание сохранялось до тех пор, пока они не покончили с ранним завтраком. Кристоф взохнул, взъерошил и без того спутанные волосы и посмотрел на кузена.
-- Тоже почти не спал? – риторически вопросил он. Хмурый кивок был ему ответом. Шарль, грея ладони о стеклянные бока стакана, в который был налит свежее заваренный кофе, не хотел говорить, целиком погруженный в свои мысли.
-- Ума не приложу, что делать с теми тремя. Всю ночь думал, -- пожаловался де Мор. – У тебя есть идеи.
Коротко, буквально парой слов, де Монпе передал брату то, что вчера надумал. Тот несколько минут задумчиво изучал дальнюю стену, наполовину закрытую сильно разросшимся цветком. Затем морщины на его лбу разгладились, лицо, до того бывшее темным и насупленным, посветлело.
-- Это может сработать! – заметно воодушевившись, сказал он. – Когда пойдем?
Шарль обратил к нему недоуменное лицо, а когда смысл вопроса дошел до него, ответил:
-- Ты не пойдешь.
-- Что? Почему это?
-- Ты мне там только будешь мешать. Ты же совсем не умеешь врать Крис. Ты излишне прямолинеен, к тому же с Тичингиту я быстрее обернусь.
-- Вот, индейца берешь с собой, а практически родного брата нет. – В голосе молодого де Мора послышалась обида.
-- Пойми, Кристоф, к Тичингиту я привычен. Он хоть и не умеет хитрить, но его немногословность с лихвой компенсирует это. А ты, если тебя возьмут лишние эмоции, можешь все испортить. К тому же ты дворянин до мозга костей и своим видом можешь выдать нас. Забегаловка, в которую я собираюсь зайти, не отличается изысками, более того, я уверен, что это будет самая настоящая дыра.
-- А ты, значит, сохранишь выдержку, находясь в клоповнике, так да? – хмуро спросил Кристоф, обдумывая сказанное кузеном.
-- Да, сохраню. За свои скитания по Карибам я такого насмотрелся…
-- Ладно, я останусь дома. Ты когда собираешься идти?
-- Кофе допью, соберусь и сразу же отправлюсь.
Когда стакан опустел, Шарль встал с насиженного места и заглянул в комнату индейца. Тот, как это ни странно, тоже не спал. Вообще маског спал еще меньше, чем младший де Монпе, часа три-четыре. Ему этого хватало с лихвой. Посмотрев немного завистливым взглядом на цветущее лицо Тичингиту, который даже в этот ранний час занимался чисткой и без того чистых своих огнестрельных ружей, гасконец бросил ему:
-- Собирайся, нам надо прогуляться. Возьми пару пистолетов, спрячь их под одеждой, чтобы стража не увидела. И кинжал не забудь прихватить.
Немногословный индеец кивнул.
Шарль, повесив на пояс длинное мачете с широким лезвием и единственный в мире револьвер Кольта, подаренный ему шаманом Змеиный Глаз, перебросил через плечо ленту с патронами, одевшись как можно более невзрачно и бедно, чтобы не возбуждать лишних подозрений, и вышел на прохладный воздух. Слуга тут же подвел ему уже оседланного коня, но де Монпе только отмахнулся, сказав, что прогуляется пешим.
Ждать изгнанного из племени маскога пришлось недолго. Тот вышел из дома спустя всего минуту и присоединился к хозяину. Оставалось только надеяться, что по поводу висящего на поясе кинжала, им ничего не скажут. Надо бы, конечно, выправить разрешение на ношения оружия для Тичингиту, но все забывается. Решено, сегодня же этим и займется, когда вернется.
-- Тичнгиту хочет знать, куда мы идем, -- спросил в своей манере краснокожий индеец.
-- Пока еще не знаю, куда. По идее нам надо попасть в бедняцко-бандитский район и найти там какую-нибудь таверну. Так что пока двигаемся к Сене.
Молчаливо кивнув, маског последовал за французским дворянином. Вместе они довольно быстро спустились к широкой реке и пошли вдоль нее. Вскоре их взглядам предстали одноэтажные приземистые домики, кое-где заросшие бурьяном, с покосившимися заборчиками, которые, казалось, развалятся от одного чиха.
Их проводил внимательными и настороженными глазами группа одетых в лохмотья нищих. К чужакам здесь относились неприветливо.
Свернув, индеец и аристократ, которые, как бы это странно ни звучало, за время совместных приключений стали если не друзьями, то хорошими приятелями точно, углубились в бедность этого района. Немногие ранние пташки разбегались, едва увидев вооруженных людей.
Шли они уже не меньше часа, как вдруг Шарль почувствовал затылком чей-то взгляд. Еще немного поплутав, он заметил, что кто-то целенаправленно одет за ним. Не оглядываясь, чтобы не вспугнуть преследователя, гасконец незаметным знаком показал Тичингиту на ближайшую подворотню. Внимательный маског тут же последовал туда, де Монпе – за ним. Едва они скрылись за поворотом, как спрятались, благо удобных мест было хоть отбавляй.
Неизвестный со скрытым под капюшоном лицом повернул за ними. Шарль пригляделся к нему. Плащ, хоть и не новый, но сразу видно, что недешевый, был в нескольких местах заляпан грязью. Слишком… неправильно, что ли, будто хозяин вещи целенаправленно, в нескольких местах плеснул грязью, чтобы как-то обесценить явно дорогой плащ и хоть немного сойти за бедняка. Лицо скрыто капюшоном и небольшим платком, одетым на манер маски. Изредка, когда полы плаща расходились в стороны, была видна позолоченная рукоять рапиры.
Шел незнакомец быстро, особо не таясь, не слишком умело ведя преследование.
Шарль стремительно бросился из своего укрытия, схватив за грудки неизвестного, и крепко прижал того к жалобно застонавшему забору. Выхватил из-за голенища сапога спрятанный там кинжал, приставив хищное лезвие к закрытому одеждой горлу. Трепыхание мгновенно прекратилось.
-- Только пикни, -- обманчиво мягко прошептал гасконец. За его спиной маског, которому не нужны были лишние команды, вытащил пару пистолетов и приготовился в случае чего сразу вести огонь на поражение. – Отвечай, кто ты и почему идешь за нами.
-- Отпусти, Шарль, -- прогудел из-под платка знакомый голос. – Это я.
-- Крис? – удивленно пробормотал де Монпе, отпуская преследователя, который оказался очень даже знакомым ему человеком. – Якорь тебе в жабры, Крис! – не мог не выругаться он. – Какого черта? Я ведь велел тебе оставаться дома!
-- Да не могу я сидеть дома, пока ты рискуешь. – Кристоф снял маску-платок с лица, откинул капюшон назад. Ладонью стал растирать то место, куда совсем недавно прижимался кинжал. – Тем более это мое дело. Ты забыл?
Шарль повторно выругался. Ему стоило догадаться, что своенравный Кристоф, чье понятие чести не позволит ему отсиживаться дома, с вероятностью в девяносто девять процентов последует за ним. И что теперь делать? Возвращаться?
Понимая, какие мысли одолевают кузена, де Мор поспешно зачастил:
-- Послушай, Шарль, я не буду тебе мешаться. Понимаю, что от меня толку скорее всего не будет, но дома сидеть я не могу. Это выше моих сил. Позволь мне просто находиться рядом. Я буду нем как рыба.
-- Ладно, черт с тобой, Крис, -- сдался гасконец. Возвращаться смысла не было, а один Кристоф все равно не вернется. – Но только молчи. И спрячь лицо под платком, не свети своей излишне благородной физиономией.
Торопливо кивнув, брат вновь надел капюшон и платок-маску.
Делать было нечего, и они продолжили путь втроем. Тичингиту, поняв, что нападения не будет, вновь спрятал пистолеты под мешковатой одеждой.
Вскоре ноги вынесли их на небольшой пустырь, посередине которого стояло старое, обветшалое здание. Один этаж, чуть заросший дворик, покосившийся плетень и крутая покатая крыша, давно не чиненная. Грязная, не мытая со времен основания вывеска поскрипывала на свежем осеннем ветру. Ни картинки, ни букв различить не было никакой возможности.
Дверь открылась и оттуда выполз человек и, то и дело оступаясь и покачиваясь, двинулся в сторону ближайшей подворотни. От него на милю разило дешевым пивом и потом.
Кажется, они нашли то, что искали. Кристоф тут же двинулся вперед и, лишь пройдя несколько метров, заметил, что идет один. Шарль стоял и критически осматривал заведение.
-- Ну, чего встал? – спросил де Мор недоуменно.
-- Пошли дальше, это не наша цель, -- поморщился гасконец и быстро зашагал в другую сторону.
-- Эй, а как же информация? – догнал его крик совершенно сбитого с толку Кристофа. Глядя, как кузен быстро удаляется от него, бросился догонять. – Что это только что было?
-- Крис, это обычная пивнушка для бедняков. Его хозяин вряд ли будет что-то знать, мы там просто бессмысленно потеряем время.
Тому не оставалось ничего, кроме как поверить брату, который повидал всяко больше него и знал, о чем говорит.
Солнце окончательно взошло. Постепенно люди просыпались, хлопали дверями, стучали по дереву. Слышалось несколько детских голосов под аккомпанемент строгих взрослых. Бедняцкий квартал зажил своей обычной жизнью.
Петляя в тесных улочках, троица настойчиво искала подходящий трактир. Еще две корчмы по пути были забракованы де Монпе и лишь четвертая по счету хоть как-то удовлетворяла его придирчивому вкусу. Возле входа, под трактирной вывеской, ошивались две непонятные темные личности, с ног до головы окутанные в темное. От обычных обывателей района для бедняков их выгодно отличала более-менее сносная одежда и широкие ножи, висящие на поясе. Возможно, за спину заткнуты пистолеты, но этого видно не было.
Придирчиво осматривая всех проходящих, эти двое кого-то пропускали внутрь, кому-то давали от ворот поворот. Понятно, местные вышибалы.
Шарль решительно направился к ним. Когда до них оставалось всего два шага, они встрепенулись и в упор посмотрели на раннего посетителя. Придирчиво осмотрели его, затем – его спутников.
-- Ладно, можете проходить, -- посторонился один из них, видимо не найдя в гостях ничего, что не удовлетворяло бы их требованиям.
Гасконец вошел первым, толкнув тяжелую дубовую дверь вперед, скрипнувшую на давно не смазанных петлях. Следом – готовый к любым неожиданностям Тичингиту, замыкал Кристоф, который из-за маски на лице мог сойти за темную личность.
Один единственный зал. Сквозь окно в стене льется тусклый свет, много неосвещенных углов, будто заранее сделанных так, что сидящих там посетителей не было видно. Барная стойка, за которой стоит облысевший мужчина преклонных лет с лицом уголовника. В помещении, несмотря на ранний час, оказалось неожиданно много народу – почти все столики были оккупированы людьми, у каждого из которых на боку висело оружие.
Пройдя к относительно свободной барной стойке, троица новых посетителей присела на жесткие табуреты.
-- Что у тебя есть выпить? – обратился Шарль к пожилому хозяину, который в этот момент чистил тряпкой кружку.
-- Эль есть, вино Анжуйское, ром недавно завезли, -- густым, грубым баритоном ответил трактирщик.
-- Ром давай. Всем. – Честно сказать, гасконец успел крепко соскучиться по этому напитку и даже жалел, что не привез с собой в Париж пару бочонков, думая, что в столице Франции он непременно будет. Но он ошибся; впрочем, стоит признаться, и не искал целенаправленно.
Старик, усмехнувшись в пышные усы, поставил перед ними три кружки, которые наполнил из початой бутылки, выуженной из-под стойки. Более ничего не спрашивая, Шарль сделал первый глоток терпкого, алкогольного напитка. По сравнению с тем же элем или вином, он не так сильно бьет в голову, если пить не спеша. Нет ничего лучше, чем в конце тяжелого трудового дня сделать перед сном пару глотков рома. В малых количествах он даже полезен для здоровья.
Кристоф стянул с лица изрядно поднадоевший платок, оставив его свисать с шеи, и осторожно попробовал незнакомый для себя ром. Тичингиту же без особых церемоний залпом опрокинул всю кружку и потребовал еще.
Несколько минут они просто сидели. Шарль поглядывал по сторонам, привычно отмечая каждую деталь, если придется удирать в спешке. Заплатив по счету, прислонился спиной к стойке и, медленно потягивая ром, обводил зал пронзительным взглядом. Несколько темных личностей умолкли, но поняв, что новенький просто осматривается, вновь заговорили, но на порядок тише.
Кристоф сидел как на иголках. Ему не терпелось начать расспрашивать, но видя невозмутимость кузена старался вести себя спокойно и ни во что не вмешиваться. Пока получалось, и даже не самый презентабельный вид помещения, стены которого были покрыты копотью, не вызывали в нем особого отвращения. Думая, что брат что-то задумал и сейчас тщательно отыгрывает роль, он молча пил алкогольный напиток, столь ценимый матросами, который оказался не таким уж плохим.
Де Монпе, изучив каждый угол, вновь повернулся к трактирщику.
-- Что-то еще? – спросил тот.
-- Да, мне нужна информация, -- тихо сказал он, не то чтобы таясь, но не привлекая особого внимания к своим словам.
-- Какая информация нужна уважаемому гостю? – Никакого уважения в голосе пожилого хозяина не было, только легкое пренебрежение и презрение.
-- Пустячная, -- тем не менее небрежно бросил Шарль и кинул на барную стойку плотно завязанный кошель, доверху набитый испанскими дублонами. Старик развязал тесемки, заглянул в нутро кошелька и удивленно присвистнул. Ну да, там было около сотни дублонов, если переводить на современные деньги, то получится что-то вроде десяти тысяч песо, или примерно столько же французских ливров, а если знать, кому продавать, то даже больше.
-- Какого рода именно нужны сведения? – На этот раз трактирщик даже вложил в голос толику уважения. С щедрыми посетителями следует вести себя хоть немного вежливо.
-- Я ищу одного человека. – И, припоминая, гасконец стал тщательно описывать внешность одного из вчерашних гостей на приеме у короля, на которых так взъелся Кристоф. – Он высокий, мускулистый; лицо прямое, угловатое; нос с небольшой горбинкой, приплюснутый; брови кустистые; глаза низко посаженые, маленькие; волосы короткие и темные, с проседью на висках. Еще есть небольшой шрам, идущий от уголка правого глаза к середине щеки. Зовут его Марсель, но он мог назваться и по-другому. Знаешь такого?
Хозяин корчмы несколько секунд жевал губами, словно припоминая, несколько раз потряс бритой на лысо головой. Затем с видимым сожалением сказал:
-- Нет, не припоминаю такого. Может и видел, но вспомнить не могу.
-- Жаль, -- разочарованно вздохнул Шарль.
-- А если вот так? – спросил вдруг Кристоф, толкая к трактирщику небольшой смятый лист, на котором было нарисовано лицо одного из убийц его родителей, столь тщательно описанный кузеном. Видимо, из-за этого де Мор ночью и не спал. Жаль, что Шарль сам до этого не додумался. Стольких сложностей бы избежал.
На этот раз старик думал гораздо дольше, несколько минут. Он пытливо вглядывался в листок, морщиня и без того морщинистый лоб, тер виски. На его лице была написана тяжелейшая работа мысли. Затем лицо внезапно разгладилось, посветлело, и трактирщик даже прищелкнул пальцами.
-- Да, видел его один раз, много-много лет назад. Дай Бог мне памяти… ну да, лет двадцать назад. Он меня о чем-то спрашивал, но, хоть убей, не помню о чем. Он ушел, и больше я его в своем заведении не видел ни разу.
-- Жаль, что не помнишь, -- с сожалением констатировал гасконец, крутя в руках второй кошель с золотыми дублонами прямо перед лицом старика. Тот жадно сглотнул, напрягся, явно пытаясь вспомнить, но видно было, что он не врал и память его действительно подводит, потому как через три минуты он обреченно покачал головой, таким образом отказываясь от денег. – Вот что, мне нужна вся возможная информация об этом человеке, -- сказал Шарль, убирая кошель обратно, особенно выделяя слово «вся». – Оплата будет более чем щедрая. Если сможешь узнать что-то о его деятельности – законной или незаконной – буду платить вдвое больше. Полное его имя Марсель де ла Бриньяф. Он дворянин. Убивать его не надо. Понятно? Мне нужна только информация. И чем ее будет больше, тем щедрее будет твой заработок.
-- Я согласен и все понял, -- немного охрипшим голосом ответил старик. Для него, скорее всего, это была не первая подобная работа, но вот размер оплаты да.
-- Особо хорошо будут оплачены события восемнадцатилетней давности и следу преступной деятельности Марселя, если найдешь.
-- Хорошо.
Шарль уже было вставал со стула, но, вспомнив еще один вопрос, сел обратно.
-- Кстати, мне нужен торговец, который не против пойти немного против закона, желательно работающий в этой сфере не меньше двадцати лет и немногословный.
В этот раз хозяин трактира думал недолго и сразу же назвал и имя и адрес. Получив еще пригоршню монет, мгновенно сгреб их медвежьей ладонью и спрятал у себя в кошельке.
-- За информацией приду через неделю. Надеюсь, ты меня не разочаруешь, -- бросил и вышел на свежий воздух. Только оказавшись на улице, вдохнул широкой грудью. После пропитанной алкогольными парами атмосферы таверны чуть запыленный воздух Парижа был сущим блаженством.
Не теряя времени на лишние разговоры, он пошел в указанном стариком направлении. Верный Тичингиту и уже предвкушающий месть Кристоф двинулись за ним. Несколько поворотов – и Шарль резко остановился, так, что наступающий ему на пятки Кристоф не успел затормозить и врезался в двоюродного брата.
-- Ты чего встал? – недовольно буркнул он.
-- Будем ждать гостей.
-- Каких гостей? – непонимающе спросил де Мор и завертел головой.
-- А тех, которые идут за нами с самого трактира, -- беспечно отозвался гасконец, проверяя легко ли вынимается из ножен мачете. – Если не ошибаюсь, пятеро обогнали нас в соседнем переулке и вот-вот должны перекрыть нам дорогу. А еще четверо догоняют сзади.
-- Что?! И ты молчал?
-- Сказал же, -- флегматично ответил де Монпе, закрутив свое оружие, проверяя балансировку. Пойдет.
Чертыхнувшись, Кристоф с легким звоном извлек из ножен длинную рапиру, в другую руку взял пистоль. Тичингиту вооружился двумя двуствольными пистолетами.
-- Крис, берешь на себя задних, я – передних. Тичингиту, ты встаешь посередине. Сначала отстреляйся, а потом помогай тому, кому нужна будет помощь.
Шарль едва умолк, как бандиты, которые поняли, что их раскрыли и неожиданного нападения не будет, вышли из своего укрытия, мгновенно перекрыв все пути отхода.
-- Господа хорошие, проход в этом месте платный, -- начал один из них. Правильно, прежде, чем нападать, над жертвой надо немного поглумиться для затравки.
-- В общем, может сразу перейдем к той части, где я посылаю тебя ко всем чертям, ты обижаешься, и мы начинаем драку? – с милой улыбкой предложил Гасконец, после чего изменился в лице и рявкнул неожиданно громко: -- Огонь!
Привыкший к внезапным приказам командира индеец вскинул пистолеты, выстрелил. Один рухнул с простреленной головой, второй схватился за плечо. Не теряя времени, маског развернулся и вновь спустил курки. Один из пистолей дал осечку и только сухо щелкнул, а вот второй выплюнул жаркий свинец, который угодил нападавшему со стороны Кристофа в темя.
-- Ах ты гад! – воскликнул главарь и приказал: -- Нападайте!
Гасконец сделал шаг вперед и выставил клинок перед собой. Против него было четверо противников, считая раненного. Пользоваться револьвером он решил лишь в самом крайнем случае, уж больно сложно делать к нему заряды. Взяв в левую руку кинжал, изготовился к бою.
Место для схватки было выбрано удачно. Тесная улочка, в которой едва разминутся двое, не позволит бандитам напасть всем скопом.
Противнику надо навязать свой собственный темп, поэтому, считая, что лучшая оборона – это нападение, Шарль атаковал первым. Мачете устремилось вперед к первому врагу. Тот нелепо отбил удар, но пропустил мгновенный укол кинжалом и с болезненным вскриком рухнул на грязную землю.
Позади грянул еще один выстрел, на этот раз стрелял Кристоф. Послышался звон стали.
В лицо гасконцу летел обыкновенный колун с несколькими зазубринами. Пропустив оружие над головой, де Монпе распрямился, сделал шаг вперед и ударил снизу вверх рукоятью мачете, после чего добил противника кинжалом.
Раненный маскогом бандит, зажимая ладонью рану, из которой обильно текла кровь, заляпав всю одежду, не выдержал, его нервы сдали из-за того, что жертва показала клыки, и он побежал. Не желая оставлять возможного врага за спиной, он перехватил кинжал за лезвие метнул его беглецу вдогонку.
Считая, что этот удар предназначается ему, главарь банды чуть пригнулся и услышал позади болезненный вскрик. Оскалившись, будто дикий зверь, он перехватил рукоять проржавевшей кое-где сабли двумя руками и, подбадривая себя криком, бросился вперед, замахнулся, опустил оружие.
Шарль плавно парировал, противник потерял равновесие, сильно подался вперед. Мгновенный удар милосердия прервал его жизнь.
На этом участке все. Де Монпе обернулся к товарищам, но те уже и сами справились. Легко раненный в руку не очень метким выстрелом де Мора бандит оказался нанизан на тонкое лезвие рапиры, будто дичь. Тичингиту, уже перезарядивший свое оружие, предупредительно крикнул. Кристоф пригнулся, и индеец закончил короткую схватку, прикончив оставшихся налетчиков.
Вытирая лезвия кинжала и мачете, Шарль приблизился к ним с довольной улыбкой, будто у кота, объевшегося сметаной. То, что он сейчас убил несколько человек, как-то не особо сильно волновало его. За время пребывания на Карибах ему пришлось делать кое-что и похуже…
-- Девять-ноль в нашу пользу, -- весело сообщил он.
-- Да уж, -- как-то сконфуженно и совсем не информативно высказался Кристоф. – Больно быстро… и легко.
-- А ты как хотел? Думал, что мы будем сражаться два дня напролет, не зная сна и отдыха? Привыкай, такова реальная жизнь. На самом деле схватки в большинстве случаев проходят скоротечно и почти незаметно.
-- А ты наловчился убивать.
-- Пришлось, -- пожал плечами Шарль. – Ладно, надо уходить отсюда. Пока сюда не заявился кто-нибудь пострашней.
-- Эй, а как же стража?! – воскликнул де Мор. – Надо сообщить им о нападении.
-- Брось, Крис, -- отмахнулся гасконец. – Гвардейцы, а уж тем паче мушкетеры, в этой части города появляются только во время редких облав. Пока мы их найдем, пока приведем на место нападения, все следы скроют. Так что не будем заморачиваться и просто продолжим делать свои дела. Надо еще с торговцем встретиться.
Нужный дом они нашли через тридцать минут совсем в другом районе, не для благородных, конечно, но проживали там вполне приличные люди с достатком чуть выше среднего. Дом торговца представлял собой высокое двухэтажное здание с красной покатой крышей и кирпичным дымоходом. Перед жильем купца раскинулось несколько лавок с разнообразными товарами, начиная от продуктов и всякой хозяйственной мелочи и заканчивая недорогими украшениями и ничем не украшенными шпагами. Судя по всему, нужный им негоциант имел крепкую хватку, раз его предложения столь разнились. Специально нанятые продавцы стояли на улице, скрытые в тени под навесами, и на разные лады зазывали покупателей.
Подойдя к одному такому лавочнику, Шарль быстро сказал, не давая тому вставить ни слова:
-- Я хочу встретиться с вашим хозяином.
-- Господин Морис сильно занят, месье. Может, я сам могу вам чем-то помочь?
-- Нет, мне нужен именно господин Морис, у меня к нему важное и не требующее отлагательств дело, которое может разрешить только он. Будьте любезны позвать его или проводите к нему.
-- Пройдите в дом, -- махнул рукой назад продавец. – Если господин не занять, то его дворецкий проводит вас. – И утратил всякий интерес к гостям.
-- Что вам угодно, месье? – Когда троица последовала совету лавочника и вошла в дом, перед ними мгновенно возник поджарый, словно голодная щука, мужчина. Необычно худой и высокий, он был выше даже не самого маленького Кристофа. Лицо его чем-то напоминало вышеозначенную хищную рыбу. Внешний, опрятный вид выдавал в нем англичанина. Говорил он на довольно неплохом французском, хотя и с акцентом.
-- Я бы хотел увидеть месье Мориса по очень важному и неотложному делу, -- сказал Шарль.
-- Господин занят, но я спрошу его, -- поклонился дворецкий. Появился он спустя минуту и сказал: – Господин примет вас.
-- Подождите меня в холе, я сам быстрее управлюсь, -- махнул товарищам гасконец, быстро входя кабинет торговца через приветливо распахнутую дверь, которая за ним сразу же закрылась.
За столом, который был завален целой горой разного рода бумаг, сидел среднего роста мужчина в завивающемся черном парике. Глаза у него были светло-карие, немного усталые, но пронзительные, как у лесного волка. Чуть полноватый, в тесно облегающем светлом костюме из парчовой ткани, ушитом золотыми позументами, с недлинными руками, которые держали желтоватый лист, и одутловатым лицом – он всем своим видом излучал добродушие и жизнелюбие, несмотря на мелкие усталые морщинки, густо усеивающие все его лицо. Шарлю он показался, несмотря на внешнее, показное благодушие, опасным зверем, готовым откусить руку по локоть вместе с подачкой. Такому палец в рот не клади – мигом лишишься конечности.
-- Ричард сказал, что вы хотели меня видеть, -- начал он, откладывая бумагу в сторону. И пригласительно указал рукой на обитый бархатом стул: -- Присаживайтесь, месье… -- Торговец умолк, давая гостю намек представиться.
-- Шарль, -- улыбнулся гасконец, присаживаясь, из-за чего купец практически скрылся за бумагами, лишь голова продолжала виднеться. – Просто Шарль.
-- Итак, Шарль, что привело вас ко мне. Надеюсь, что дело действительно важное и неотложное, а то у меня очень много работы, -- негоциант обвел взглядом кучу бумаг на столе.
-- Не волнуйтесь, месье Морис, вы не останетесь недовольны. Ко мне недавно попали несколько презанятных вещиц, которые я бы хотел продать. – С этими словами де Монпе вытащил из кармана тощий мешочек, который и передал торговцу, чуть привстав, чтобы не смахнуть локтем бумаги. – Мне знающие люди посоветовали обратиться именно к вам, как к лицу деловому и… не болтающему. – В этих словах содержался намек, понятный им двоим.
Негоциант толстыми пальцами перехватил его, развязал тесемки.
-- Так-так, -- пробормотал он, извлекая наружу рубин размером с голубиное яйцо. – Думаю, спрашивать, откуда эти камни у вас, не имеет смысла.
Гасконец пожал плечами:
-- Там, где я их достал, их уже нет. – При этом постарался сделать лицо как можно более мерзким, но тут же подумал, что переигрывает. Впрочем, купец и не обратил на него внимания, всецело поглощенный изучением необычайно крупного рубина. Достав откуда-то небольшой увеличительный прибор, изготовленный специально для ювелиров, он дотошно разглядывал в него крупный драгоценный камень, изредка причмокивая губами. На слова гостя он ничего не ответил.
Через несколько минут изучения, он отложил свой прибор, зажал рубин между большим и указательным пальцем и поднял его наверх против льющего из окна света. Еще какие-то манипуляции, оставшиеся Шарлю непонятными и, торговец, наконец, отложил ярко-красный камень в сторону.
-- Ну что я могу сказать. Необычайно крупный рубин, таких мне еще видеть не доводилось. Без трещин, сколов и изъянов, чистый. За такой я могу дать тысяча триста ливров, даже полторы. Так как, по рукам?
Выхода у гасконца не было. Конечно, купец скинул цену раза в два, но краденый товар дороже не продать, а то, что все эти драгоценности краденные, де Монпе постарался донести до Мориса, хотя на самом деле добыл их в Тайясале. Если обращаться к крупному ювелиру, то можно выручить за них где-то на тысячу ливров больше. Но, так как он решил играть плохого злодея, который сбывает ворованное, у него нет иного выбора, кроме как уступить торговцу, камни за полцены.
-- Согласен.
-- Хорошо. Подождите полчаса, я проверю остальные драгоценности.
По истечению этого срока, Шарль стал счастливым обладателем трех тысяч экю, уложенных в немалых размеров кожаный мешочек, который приятно отягощал пояс. Вставая, он спросил у довольного проделанной сделкой негоцианта, который может продать эти камни раза в два дороже, как бы невзначай:
-- Кстати, я ищу информацию об одном человеке, мне сказали, что вы можете посодействовать в этом.
-- И кто именно вас интересует? Вы же понимаете, месье Шарль, что я не вправе выдавать секреты своих клиентов?
-- Да, конечно, понимаю. Но дело это может быть чрезвычайно выгодно нам обоим. Вас это интересует?
-- Считайте, что вы меня заинтриговали, месье.
-- Вот его портрет. – С этими словами гасконец передал купцу листок с изображением. К счастью, Кристоф сделал несколько зарисовок. Зачем ему столько, Шарль не знал, но предусмотрительность брата играла им на руку.
-- Хм, -- нахмурился торговец, рассматривая лицо. – Нет, никогда не видел этого человека, я бы запомнил.
-- Жаль, месье, чертовски жаль. Но у меня к вам деловое предложение. Этот человек известен в… определенных кругах. Если вы добудете о нем любую информацию, моя благодарность не будет иметь границ.
-- И где же я буду искать эту информацию? – простодушно и явно наигранно спросил негоциант, изгибая бровь в изумлении.
-- Думаю, у вас есть особые связи, -- с намеком на других скупщиков краденного сказал де Монпе.
-- Что ж, думаю я смогу посодействовать вам в этом. Однако мои друзья ничего не расскажут за просто так.
-- Не волнуйтесь, месье, ваши усилия окупятся сторицей.
-- Договорились. – Они скрепили устную договоренность крепким рукопожатием.
-- В таком случае не смею вас более отвлекать. Я приду через неделю.
Шарль развернулся и быстро вышел из кабинета негоцианта. В холе его ожидали товарищи. Тичингиту, развалившись в глубоком кресле, сидел полуприкрыв глаза. Кристоф тоже сидел в кресле, но на самом краешке. Обычная хладнокровность покинула его, и было видно, как он заметно нервничает.
-- Что-то ты долго, -- поднялся со своего места де Мор, оправляя смятые рукава.
-- Пришлось задержаться слегка. Пойдем!
Индеец и кузен вышли из дома вслед за гасконцем. Шарль молчал, шел, погруженный в свои мысли. Они отошли порядочное расстояние, и Кристоф наконец не выдержал.
-- Ну?
Де Монпе сразу сообразил, что имеет в виду брат.
-- Нет. Торговец ничего не знает.
-- Проклятье! И что нам теперь делать?
-- Но он обещал поспрашивать у своих. У нас есть целая неделя отдыха. А теперь возвращаемся домой, нас, наверное, уже потеряли.


Добавлено через 2 часа 31 минуту
Эх, ребята, только сейчас заметил свою оплошность. Я забыл указать реальный возраст короля Людовика XIV. Просто писал эту часть я в глуши, вдали от цивилизации и оставил на потом, поставив три звездочки, потому что не мог указать точного возраста короля. Уже исправил.

Последний раз редактировалось Летос; 09.02.2015 в 00:57. Причина: Исправление ошибки
Летос вне форума Ответить с цитированием
3 пользователя(ей) сказали cпасибо:
Bar (08.02.2015), CLIPER (08.02.2015), dem0n1c (10.05.2015)