[Гу!]

Ладно, товарисчи корсары, раз прожевали и проглотили предыдущее - вот ещё... ну, скажем, одна глава. Да, одна.


Глава 3. «Язык дубины и камня».

О боже, как приятно просыпаться, понимая, что находишься на борту прекрасного корабля с неплохой командой. Вставать мне не хотелось, и я просто решил немного полежать ещё полчасика. Солнце ярко светило в окно, и вставать, что бы закрыть его шторами, мне не хотелось. Что ж, пускай светит, пока есть такая возможность.
Вспоминаю вчерашний вечер. Всё смутно… Сначала мы с командой решили отпраздновать победу и разлили по кружкам почти весь ром, что был в трюме. Пили долго, пока добрая половина моих ребят не упала в буквальном смысле этого слова. Не хватало лишь пары десятков каких-нибудь девчонок лёгкого поведения, но я, как и все остальные моряки, был уверен, что женщина на корабле – к беде. Кто-то достал испанскую гитару и стал распевать во всё горло песни. Помню, что песен было много, но их исполнитель так жутко фальшивил…
Потом некоторые решили искупаться под луной в прохладной воде. Те, кто собирался это сделать, спустились по тросам вниз и долго бултыхались, держась за тросы, пока им это не надоело. Взойдя снова на борт, они тряслись от холода, и на них сразу накинули тёплые покрывала. Изнутри же их согрел всегда приятный для них ром.
Следом были танцы. Ух, недаром я учился танцевать ещё с ребяческого возраста, ух я им всем показал, кто здесь главный! Кхм, естественно, я и есть тут главный, чего мне было доказывать? Но всё равно было приятно, когда тебе аплодируют твои же подчинённые.
И последней графой в этом развлекательном списке стала стрельба по чайкам. Нам повезло – как раз недалеко от «Принципио» пролетала целая стая. Соревновались все, естественно, не на деньги, а на ром. К сожалению, я, если мне не изменяет память, выиграл…
Возможно, было что-то и ещё, но я, к тому времени, уже мерно похрапывал в своей мягкой кровати. А сейчас у меня даже не болит голова – странно, правда?
Сильно хочется кушать. Вчера ничего не ели, кроме тех чаек, что попадали на борт. Но и ими я побрезговал, сказав, что пусть уж моряки едят побольше и набираются сил. А сейчас…
Отлично. В шкафу бывшего капитана я нашёл целую вазу сухофруктов и орехов. Очень неплохое лакомство, кстати говоря. То ли из Индии, то ли из Китая… Не помню. Но всё это лакомство, ставшее моим завтраком, я запил найденной мной в том же шкафу бутылкой прекрасного бургундского вина – заодно и похмелился. В общем, как день встретишь – так и проведёшь, и я надеялся, что так оно и будет.
В дверь постучались. Пережёвывая орехи, я пробурчал что-то типа «Входите», но получилось это, мягко говоря, немного странно.
В каюту вошёл Эндрю Шу. По его виду можно было сказать, что вчера он тоже неплохо повеселился. Перекошенное лицо, измятая рубаха, красные глаза и взъерошенная шевелюра явно говорили о том, что мой боцман сегодня не в духе. Но тогда что ему от меня потребовалось?
- Кэп, - начал свою пьяную речь Эндрю, - мы того, готовы к отплытию…
- Какому, к чёрту, отплытию? Мы же в море!
- Да, но вчера вы были так заняты, - он усмехнулся, - что забыли проложить новый курс, и мы всю ночь просто стояли на якоре.
- Чёрт. Ну ладно, сверьтесь с картой, и отправляйтесь в сторону Иткаля. Если мне это не причудилось, то у меня задание, как его…
- Проинспектировать воды английской колонии Иткаль?
- Ух ты, - поразился я, - как ты смог выговорить столь трудную для тебя фразу?
- Похмелье, сэр…
Мне стало жаль беднягу, и я поделился с ним вином. Он, естественно, не был против, и, к моему удивлению, оказался настолько наглым, что осушил полбутылки разом.
- Ну я пойду, кэп, работы много.
- Иди, работничек, - позволил я себе усмехнуться.
Погода стояла воистину необыкновенная. Не единого облачка, ярко лазурное небо, да и солнце, казалось, не сильно слепило и грело. Прохладный бриз был сейчас как нельзя кстати, и вся команда собралась на палубе, дабы ощутить нежное прикосновение ветерка. На миг я забылся, но, увидев неработающих моряков, наорал на них, и те с опущенными головами отправились выполнять поручения. К слову, работали сегодня лишь те моряки, которые ещё вчера служили Бальтеру. Мои же ребята били баклуши и плевали в потолок, фигурально выражаясь.
Ближе к полудню, на горизонте появились очертания незнакомого мне острова. Маленький, более похож на потухший вулкан – его описание не походило на описание Иткаля, в воды которого я как раз сейчас плыл. Иткаль, конечно, тоже небольшой островок, но он был практически плоским, в плане гор и холмов. На нём большую часть занимали джунгли, так что спутать я бы его не смог. Откуда я всё это знаю? Просто у губернатора Мортонса в его кабинете как раз висит картина этой колонии. Решив узнать побольше о суше, которую я сейчас обозревал в подзорную трубу, очень нехорошую с побитыми линзами, кстати, мне захотелось подойти и расспросить Эндрю Шу.
- Эндрю, ты мне ничего не сказал о том, что мы будем проплывать мимо ещё какой-то колонии.
- Но, кэп, - непонимающе произнёс Эндрю, - простите меня, о какой колонии идёт речь?
- Да ладно тебе, ты ведь плавал в этих краях, сам рассказывал. Вот, взгляни, - я протянул боцману подзорную трубу, - видишь?
- О, мой бог, - трепетно воскликнул Эндрю, - клянусь, я не слышал ничего об этой колонии!
Очень интересно. Сначала мне показалось, что у меня галлюцинации. Но через секунду я подумал, что мы бы в этом случае не смогли видеть одно и тоже. Эндрю, почесав затылок, предложил:
- Возможно, мы открыли новый остров, кэп, может, нам стоит это проверить?
- Почему бы и нет?
Позвав казначея, канонира и плотника я дал каждому посмотреть на остров через трубу, но все только непонимающе мотали головой.
- Капитан, - начал Альберт, - я разбираюсь лишь в дереве и кораблестроительстве, но никак не в географии.
- Аналогично, - закивал Адам Муллен, - я, как казначей просто обязан был бы знать о существовании всех колоний в этом архипелаге, где есть хоть крохотный магазинчик.
- Сэр, - произнёс Девид Мюррей, - возможно, я знаю нечто об этом.
- Да? Ну так не молчи, - ответил я, - поведай нам всем.
- Так вот, слушайте. Много лет назад, корабль, название которого уже забыто, проплывал близ вод Иткаля, как вдруг…
- Э, нет, - остановил канонира Адам, - ты нам не байки рассказывай, а что за остров такой!
- Я и пытаюсь, а ты меня перебиваешь! Дальше. Капитан того корабля узрел через подзорную трубу остров, которого нет на карте, и решил проверить, что там. Он приказал своей команде заплыть в бухту и поставить корабль на якорь. Кэп с четырьмя смелыми ребятами спустился на берег. Его не было целых три дня, и команда уже начала волноваться. Вскоре, вся команда отправилась на поиски. На закате девятого дня, так и не дождавшись команды и капитана, корабль снялся с якоря и уплыл. Сам. О тех моряках никто ничего не слышал, и никто из них не выжил. Но, говорят, там обитает свирепое чудище, которое и сожрало всех…
- Кхм, Девид, - произнёс Альберт после небольшой паузы, да будет тебе известно, что я не верю в монстров и привидений.
- А я – верю, - испуганно сказал Адам, - может, не будем туда плыть? Нет, я не боюсь, просто я беспокоюсь за корабль и команду…
- Помолчи, Адам, - выдавил я из себя смешок, - Девид Мюррей, превосходный канонир, образован, да и лет немало. И что я от него слышу? Дорогой Девид, если никто не выжил, то откуда тогда слухи взялись?
Все четверо ошарашено уставились на меня, как будто я – и есть то чудовище, которое, по слухам, сожрало всех моряков. Ещё минуту они молча на меня смотрели, явно переваривая новую и неожиданную для них информацию. Не став ждать, пока их извилины снизойдут до понимания, я решил отдать приказ:
- Так, подплываем к острову на полмили, после чего Девид, Адам, Альберт, Эндрю и, конечно, я, на лодке поплывём в бухту. Если есть возможность – надо набрать пресной воды, возможно мы подстрелим какого-нибудь борова или ещё кого-нибудь. Так, собираемся!
Я не верил, что это действительно остров-призрак с живущим на нём чудовищем. Мне надо было лишь выполнить стандартные процедуры, которые выполняются всегда при виде незнакомой колонии, а именно – исследовать её.
Лодка была готова уже через пятнадцать минут. Девид вместе с Эндрю взялись за вёсла, а я с остальными просто уселся на скамьи. Как я и приказал – корабль остался в полумиле от бухты, а остальное расстояние мы проплыли на лодке, так как недалеко от берега начинались рифы, и их, при такой прозрачной воде и солнечной погоде, заметить было довольно легко.
Пляж оказался самым обыкновенным. Единственное, чего в нём не было – так это того мусора, который обычно приносится вместе с цивилизацией. За то тут в изобилии хватало пальм, папоротников, плющей, морских черепах, крабов и тому подобной гадости. Почему гадости? Не знаю, просто слово взбрело на ум…
Первые метров пятнадцать мы преодолевали, то и дело застревая в песке. Эндрю, как оказалось, очень боится змей, и, как только увидел одну из них, сразу потратил на неё пулю. Зачем? Фобия, тут ничего не поделаешь.
С пищей всё было прекрасно. Даже не затевая охоту, мы могли бы просто жить на этом пляже не меньше, чем пару месяцев. Изобилие бананов, кокосов, манго – всё явно говорило о том, что этот клочок суши незаселён человеком. Немного погодя, мы увидели и то, что я хотел увидеть, только подумав об этом острове. Кабанчик. Крупный, упитанный зверь подрывал одну из пальм, нас не замечая. Альберт, решив отличиться, навскидку выстрелил, но промахнулся. К сожалению, кабанчик убежал, вызвав тем самым бурю бранных слов в адрес незадачливого стрелка. Минут пять продолжалась брань, в которой я, к слову, принимал самое непосредственное участие, мы решили, что стоит его найти. Вряд ли он убежал далеко, и, по всей видимости, его логово должно быть рядом (вот кто-кто, а я понятия не имею, как выглядит логово кабана).
- Кабан, - начал поучительное повествование Адам, - дикая свинья, клыки которого очень неплохо ценятся. Шкура – чуть поменьше, в пределах двадцати пиастров за квадратный метр, а мясо – и того меньше. Но, господа, когда я был казначеем ещё на прекрасном пинасе «Оушен», наш капитан всегда брал во всех портах кабанину. Мне было абсолютно всё равно, пока он не предложил мне отведать мясо, только что купленное и прожаренное. Тогда я не знал, что это именно кабан, но он оказался таким вкусным, что теперь кабанина – моё самое любимое блюдо.
- Очень познавательно, Адам, - прервал его я, - но не вкуснее ли мясо обычной, домашней свиньи?
- О, нет, капитан, мясо домашних свиней очень жирно, а так же оно слишком мягкое. Ммм, а вот, например, рёбрышки кабанчика…
- Ади, - усмехнулся Эндрю, - сколько тебя помню, не разу не видел, что бы ты при мне ел нечто подобное.
- Конечно, Эдди, - так же унизительно Адам сократил имя Эндрю, - если бы я начал есть всё это при тебе, то мне пришлось бы делиться, а я делиться не слишком люблю.
Мне невольно пришла в голову мысль: если Адам, не любит делиться, то как он будет отдавать мне деньги, вырученные, скажем, за какой нибудь товар? Он ведь казначей, и зарплату получает со всеми вместе, но… Ладно, неважно. Пока что, ни один член моей команды не вызывал у меня недоверия.
- Смотрите, - остановил нас Девид, - мы пришли, вот логово, похоже, что кабанье.
Я внимательно осмотрел так называемое «логово». Обычная нора, только крупная, сверху присыпанная землёй. Окончательным убеждением в пользу норы было то, что из неё послышался тоненький поросячий визг, да не один, там было несколько особей.
- Я проверю, - смело закатал рукава Эндрю. Он несколько раз потыкал палкой в дыру, после чего встал и, с улыбкой на лице, добавил, - мамаши нет, есть с десяток небольших кабанят.
- О боже, боже, боже, - закрутился на месте Адам, - кабанятки! Дайте мне одного, да побыстрее, я его прямо здесь и сожру!
- Успокойся, Ади, - хихикнул Эндрю, мы их сначала зажарим.
- А вы уверены, - встрял в разговор я, - что это правильно – отнимать детей?
- Детей? Ха, - демонстративно рассмеялся Адам, - Детей? Я правильно понимаю, капитан? Вы считаете это ходячее наивкуснейшее мясо детьми?
- Да нет, я просто… Энди!
- Да, кэп? – доложился Эндрю.
- Доставай мясо, будем есть бифштексы.
Обратно мы шли куда медленней. Длинная, никак не меньше двадцати метров верёвка, так предусмотрительно взятая Альбертом, была как нельзя кстати. Адам, словно шедший по седьмому небу, вёл за собой, как щенков, двенадцать маленьких кабанят, только-только начавших обрастать шерстью. По всей видимости, они ещё и недавно открыли глаза, так как видели плохо, и то и дело спотыкались. Не Адаму было наплевать, он их то и дело торопил, а те, в свою очередь, беспечно тащились за ведомым, не зная, что тот хочет с ними сделать. Дойдя до берега, мы привязали живность к пальме, а сами решили немного отдохнуть на тихом острове, вдали от цивилизации… Кстати, я так и окрестил его – Тихий Остров. Ведь я его нашёл, не так ли? Спустя полчаса ничегонеделания я завалился спать. Денёк выдался просто прекрасным, и, по всей видимости, мои ребята считали так же.

Чёрт, больно… И не видно ничего. Что за… У меня связаны руки и ноги. Но кто мог это сделать? Мои ребята? Подлецы! Решили просто оставить меня на острове и смыться на моём корабле? Чёрт!
Ничего не видно. Карамба! Они связали мне глаза. Вот доберусь до них, шкуру спущу…
Не знаю, сколько прошло времени, но никак не меньше часа, пока я пытался высвободиться. Все мои попытки не увенчались успехом. Я услышал голоса, что меня сильно удивило – ведь подлецы должны были давно уплыть! Немного погодя я узнал голос моего боцмана Эндрю и казначея Адама. Между ними явно шёл спор, о чём именно – не было слышно, но вполне отчётливо можно было разобрать слова «корабль», «капитан» и «деньги». Пару раз Адам упомянул о жареных кабанчиках, но меня это не интересовало. Наглецы… Карамба…
Даже не хотелось подавать голос. Я продолжал безрезультатные попытки освободиться, и, - клянусь всеми святыми! – мне удалось ослабить узел верёвки на руках до такой степени, что, при желании, я бы смог освободить руки. Но я хотел немного подождать и разузнать, что же им всё же понадобилось от меня и почему я до сих пор не лежу с перерезанным горлом. Пролежав в таком состоянии ещё минут пять, я понял, что Эндрю и Адам не одни. Они ругались на чистом испанском, уж я то запомнил большинство их ругательств. В ответ же были слышны лишь несуразные реплики, произнесённые на незнакомом мне языке. Таких вот незнакомых голосов было никак не меньше десятка, и в голову ко мне стали лезть не очень приятные мысли.
Во-первых, не стоило сразу искать виновных и подождать, пока не настанет некая логическая пауза. Во-вторых, стоит сразу развязать руки и снять остальные верёвки, что я, собственно, и сделал.
После освобождения рук я принялся снимать повязку с глаз. Увиденное повергло меня в ступор.
Адам и Эндрю были привязаны к толстенному дереву практически без одежды. Вокруг них танцевало и кричало по меньшей мере два десятка темнокожих людей, опоясанных толстыми повязками из неизвестного мне материала, а на шеях виднелись воротники из какой-то звериной шкуры. Большинство их них были обриты налысо, у всех в руках было какое-нибудь оружие, будь то копьё, дубинка или каменный топор. Сомнений не оставалось – остров обитаем, и нечего было валить сразу всё на моих друзей. Чёрт, как же мне их спасти?
Первым делом я осмотрелся. Естественно, клинка при мне не оказалось, равно как и кортика, подаренного мне моей матерью на восемнадцатилетие. Так же не осталось ни одной золотой монеты, ни одного из семи небольших медальончиков, приносивших мне удачу. Осталось лишь письменное перо, которое я всегда носил на всякий случай, и подзорная труба. Скорее всего трубу они не сочли за нечто ценное и оставили при мне. Приподнявшись так, что бы меня не было заметно из-за зарослей папоротника, меня приятно удивил тот факт, что аборигены не сочли за ценность или оружие мой пистолет с четырьмя стволами. Он мирно и непринуждённо лежал себе прямо под пальмой, немного присыпанный песком. Мешочек с порохом и пулями, к сожалению, они забрали тоже, но в пистолет был полностью заряжен, что означало, что я могу сделать всего четыре выстрела…
Сначала у меня возникла мысль – убежать, пока меня не заметили. Но, с другой стороны, было бы бесчестно бросать свою команду. К сожалению, я не знал, живы ли остальные, так что мне пришлось схорониться в зарослях и наблюдать за действом возле большого дерева.
Через полчаса большинство аборигенов разошлись, остались лишь пятеро. Так как я поблизости не видел никаких сооружений, вероятно, что аборигены ушли довольно далеко, и это было хорошо. Подмога на звуки выстрелов прибежать вовремя вряд ли успеет.
Но оставшихся было пятеро, а пуль – всего четыре. Если мне ещё и удастся промахнуться – то прощай карьера вольного английского корсара. Когда аборигены, на мой взгляд, потеряли бдительность и просто уселись пообедать фруктами, я вышел из-за кустов. При виде меня у них сразу глаза стали размером с блюдца. Но остолбенение продолжалось всего несколько секунд, и туземцы повставали за оружием, которое находилось в метре от них. Не став терять драгоценные секунды, я выстрелил и попал в грудь одному из них.
Всё движение разом остановилось при виде огнестрельного оружия и падающего замертво товарища. Неожиданно взявшееся громовое орудие издалека умертвило человека, любого бы это испугало, не знай он, что это. Пауза продолжалась недолго. Вновь пришедшие с небес на землю туземцы подняли с земли оружия и кинулись на меня.
К счастью, мне раньше приходилось работать с пистолетами, и оставшиеся три пули вошли в цели, словно нож сквозь масло. Но стрелять больше было нечем, а у последнего аборигена в руках красовалась увесистая дубинка, которая с лёгкостью проломила бы мне череп.
Но, увы, смерть дала мне отсрочку. Противник встал, как вкопанный, бросив оружие на землю. Из его уст полилась непонятная мне речь, но по скорости монолога и по его глазам было ясно – он просит пощады. Он и не догадывался, что убить разряженным пистолетом было очень проблематично, но я и не собирался его в это посвящать. Подобрав его же дубинку, её хозяин получил по голове довольно сильным ударом. Всё кончено, и мы может выбираться отсюда.
Неким подобием ножа, но каменного происхождения, я разрезал путы, сдерживающие моих друзей. Как только повязки были сняты с их ртов, два моих неудачливых помощника затараторили, перебивая друг друга, словно ябедничали.
- Да, да, они тогда связали, и…
- Да нет же, не связали! Сначала они оглушили Альберта, а потом только…
- Нет, Альберта к тому времени уже увели на этот, как же его…
- На жертвенный монумент?
- Да, да, именно! А потом они…
- Стоп, стоп, - прервал я их рассказ, - какой ещё монумент?! Живы ли вообще остальные или как?!
- Да, кэп, - начал Адам, - мне приходилось и раньше слушать такую речь, как у них. Однажды, мой капитан, кажется ещё на корабле «Севилья», захотел купить рабов, а я, как казначей, просто обязан был разобраться с полученным «товаром»…
- Короче, Адам, - перебил его я.
- Да-да, конечно, заговорился я, - хихикнул он, - Так вот. Проведя с теми рабами два месяца я запомнил для себя несколько фраз из их лексикона, а сейчас, когда они вели Альберта в неизвестном направлении, я услышал фразу «Амбанумо Церихапочтли», что означало, если я не ошибаюсь, жертва здешнему богу Церихапочтли…
- И как ты такие слова мог запомнить? – спросил Эндрю.
- Надо было учиться хорошо в колледже, неграмотный Энди!
- Да прекратите вы, - встрял я в перепалку, - спасать-то их мы собираемся?!
- Спасать? – по лицу Адама было видно, что он на это не рассчитывал, - А, может, не стоит? Нас могут ещё раз схватить…
- Да как ты, - начал Эндрю, - да я тебя…
- Успокойся, Энди. Я просто сейчас привяжу мистера Адама Муллена к этому же дереву, а, ещё лучше, прибью этими ножами.
- Нет, нет, вы не так поняли, - растеряно хихикнул Адам, - я имел в виду, что не стоит ждать, надо прямо сейчас двигаться и спасать остальных! Только, я даже не представляю, как это совершить…
- Сейчас мы возьмём местное оружие, и двинемся в сторону, в которую ушли остальные туземцы. Нагнав их – мы найдём поселение, где и должно состояться твоё Амбанумо Цериха… Цериху… Не важно, в общем.
Адам с пренебрежением отнёсся к местным видам оружия. Хотя, взглянув на дубинку, изрезанную какими0то странными надписями, он воскликнул:
- О, Имучио грасиес, имеландо артори, ариверчи зипьеро! Ха-ха-ха!
- Что с тобой, Адам? – задал я ему вопрос.
- Вы не поверите. Эта дубинка – раритет. Я видел всего две подобных, и за каждую на аукционе давали не меньше двадцати тысяч! Ха! Если выберемся – все ваши финансовые проблемы будут решены, капитан Николас!
- Чёрт, Адам, - пренебрежительно ответил я, - посмотри, сколько тут таких дубинок. И вообще, чего стоит просто взять и вырезать такую самому?
- О, капитан, присмотритесь повнимательнее. Во-первых, она сделана из редкого, в наше время, дерева, под названием Квачукс. Во-вторых, она пропитана неизвестным мне видом ароматического масла. В-третьих, по ней сразу видно, что её не меньше двух сотен лет!
- О, мой бог, Адам, и ты во всём этом разбираешься?
- Конечно! Я ведь образованный человек, между прочим, мне суждено было быть умным.
- Ага, - встрял Эндрю, - и скромным.
К моменту окончания демонстрации Адамом дубинки, Эндрю уже повесил на пояс два небольших топорика, за спину повесил три дубины, в голенища Сапогов засунул по два каменных ножа, а в руках у него красовалось длинное копьё, на конце оканчивающееся длинным, и, по всей видимости, бронзовым наконечником, длинной никак не меньше метра. Где эти люди, делавшие из камня ножи, зубила и дубинки, смогли найти бронзу – для нас так и осталось загадкой. Адам отломал (с большим трудом) наконечник от одного из копий, оставив примерно пятнадцать сантиметров деревянного шеста, что бы он служил рукояткой. В результате у него получилось нечто наподобие широкого меча, или, как его называли рыцари, палаша. Для меня остались лишь два трезубца на длинных шестах. К слову, они больше напоминали мне вилки. Длинна трёх наконечников составляла примерно двадцать сантиметров, но расстояние между ними не превышало и трёх. Я аккуратно срезал наконечники трезубцев, и, с помощью Адама и нескольких подручных средств, надёжно прикрепил их к своих рукам так, что бы они выглядели когтями. Я слышал, что подобные оружие существуют и называются они катарами, но сам их никогда не видел. Собрав всё, что было необходимо, мы отправились в чащу, туда, куда ушли аборигены.
Через час с небольшим, мы заметили вдалеке дым. Похоже, что там жгли костёр, и довольно большой. Мне это не понравилось, и мы поспешили вперёд.
Деревня состояла в основном из неких подобий монгольских юрт, покрытых шкурами животных. Всего таких строений было около десяти, но в каждом могли уместиться хоть двадцать человек. В самом центре поселения на небольшом каменном пьедестале были собраны дрова и хворост, высота этой кучи превышала человеческий рост. Огонь был зажжён, но он не торопился пожирать поленья. За то дыма было предостаточно. Недалеко от костра, словно овечка, были привязаны Альберт и Девид. Они находились в отчаянии, Девид рыдал, словно дитя, Альберт и вовсе спал, на первый взгляд. Не надо было быть экстрасенсом, что бы понять, для чего был приготовлен ритуальный костёр. Надо было спешить, пока пленников не решили посвятить в жертвы.
Но вламываться без плана мы не собирались. Вне домов находились, по крайней мере, три десятка мужчин, вполовину меньше женщин и пятеро детей. Все они представляли реальную угрозу для нас, но действовать, всё же, надо было срочно.
- Так, - начал я, - Эндрю вбежит прямо в центр поселения и будет там демонстративно размахивать оружием. Будет очень неплохо, если он даже зацепит кого нибудь…
- Постараюсь, - буркнул Эндрю, явно недовольный ролью наживки.
- Адам, ты обойдёшь эти две кибитки, или как их там… Не важно. Ты тихо-тихо будешь подходить сзади к толпе, так же тихо начнёшь резать им шеи. А я… А я, в это время, обойду с другой стороны поселения и попытаюсь развязать пленников, пока аборигены будут обращать внимание на Эндрю. Как только я их развяжу и мы побежим, прекращайте все свои дела и следуйте за нами. Адам, постарайся убить как можно больше народу – за нами наверняка будет погоня, а чем меньше за нами будет гнаться людей – тем лучше. План ясен?
- Ясен, - задумчиво ответил Адам, - но невыполним.
- Да, кэп, слишком опасно, - подтвердил Энди.
- У вас есть идеи получше?
Оба завертели головами.
- Вот и отлично. Начинаем. И, вот что ещё, - произнёс я, когда мои друзья уже начали расходиться по позициям. Я молчал несколько секунд, после чего продолжил, - Удачи.
План был воистину прост, но, действительно, безумен. Но других идей не возникало, я мои друзья поспешно направились выполнять задание.
Энди ещё раз перекрестился, заново прочитал молитву. Адам занервничал, не понимая, чего ждёт его партнёр, но, всё равно, остался смиренно ждать за одной из кибиток. Наконец, сказав в последний раз слово «Аминь», Энди, с демонстративным боевым кличем ринулся в самую гущу толпы. Аборигены, не понимая, кто это вбежал в их деревню, расступились и окружили незнакомца. Эндрю забеспокоился. Незнакомец не вызывал не страх, а удивление. Не смотря на это, он наотмашь ударил лезвием копья в сторону толпы, на уровне их голов. Везение помогло, или же мастерство ведения боя, но, сразу после удара, трое аборигенов свалились с изуродованными лицами и рассечёнными щеками. Хлынула кровь, которая тут же с ног до головы обрызгала Энди. Вот тут-то туземцы всерьёз восприняли угрозу и схватились за оружие. В такой толпе каждый мешал друг другу атаковать, и боцману это было лишь на руку.
Адам, заметив, что началась заварушка, незамедлительно, но бесшумно, последовал к той же самой толпе. Стоявшие и вышедшие из домов местные жители зачарованно смотрели на действо, происходившее в центре их деревни. Многие вытащили из своих кибиток оружия, ожидая, что им тоже придется обороняться. Адам воспользовался отвлечённым вниманием противников, и тихо, почти незаметно, подходил сзади к каждому и перерезал горло. Неважно, будь то старики, мужчины, женщины или дети – сейчас о жалости надо забыть. Любой ребёнок мог крикнуть и, тем самым, выдать бесшумного убийцу.
Я же незаметно обходил поселение, подобрался к столбу, к которому были привязаны пленники, перерезал катарами верёвки. Освободившиеся были безумно рады меня видеть, по этому сразу же бросились мне на шею. Я молча прислонил указательный палец к губам, давая ясно понять, что шуметь сейчас не стоит. Снова обойдя деревню, я крикнул остальным, что пора заканчивать, и бросился бежать с освободившимися. Через минуту нас догнал Адам, следом за ним бежали аборигены.
- Где Энди?!
- Не знаю, кэп, - запыхавшись отчеканил Адам, я бежал без него, - простите!
- Чёрт! Ничего не поделать – бежим!
Бежать пришлось недолго. Мы во всём этом лесу знали лишь одну тропу, которая вела к огромному дереву, а местные, похоже, знали короткий путь. Сначала из кустов вылетела сеть, сбившая с ног казначея. После этого из-за зарослей выскочили десятка два туземцев. Мы начали сражаться. То есть, сражаться начал я, так как у Девида и Альберта не было оружия. Долго бой не продолжался – после того, как я зарезал одного противника, остальные меня схватили и связали, равно как и остальных. Чёрт. Ничего не получилось – но ведь стоило попытаться, верно?
Когда нас уже собирались относить обратно в поселение, Девид, непостижимым для меня образом, освободился от верёвок и бросился бежать наутёк.
- Крыса! – только и успел я крикнуть ему вслед. Вот уж действительно – крыса…
Хотя, что он мог поделать? Может, стоило за него радоваться? Хоть один спасётся. Никто из аборигенов даже не гнался за беглецом, видимо, нас им было достаточно в качестве жертв. Нас понесли, предварительно оглушив, что бы мы тоже не сбежали.
Очнулся я привязанным к тому же столбу, рядом со мной сидел Адам. Опять же, где Альберт – я не знал. Про Эндрю я вообще молчу, даже думать не хочу, что могли с ним сделать. Отчаявшись, и успокоившись, мне пришлось смириться со своей участью. Страх словно забыл про меня, так как я совсем не боялся смерти. Напротив, я был горд тем, что умру за правое дело, за друзей. Но, всё же, мне стало грустно.
- Эй, капитан, - шепнул мне Адам, - они говорят, что мы с вами будем сожжены а закате солнца этого дня. Судя по солнцу, жить нам осталось не больше трёх часов…
- Не бойся, Адам. Всё в прошлом. Подумай о том, какую жизнь ты прожил. Вспомни обо всех своих планах и скажи мне, все ли ты воплотил их в жизнь?
- Хм, - задумался он, - вообще-то, я учился в Оксфорде. Знаете такой институт? Он был самым престижным во время моего обучения. Тогда я рассчитывал стать кем-либо при дворце самой королевы… Да, не смейтесь, капитан! У меня были задатки. Моя бабушка очень давно вместе каждый вечер попивала кофе с коньячком у самого герцога Берлиози, а тот, в свою очередь, ежедневно присутствовал на приёмах у старой королевы. Да, да. Но судьба распорядилась иначе – окончив учёбу и решил подработать на собственный домик, хоть и небольшой. Устроившись в магазине торговцем за небольшую плату, я понял, что моё призвание – торговля. Нет, мне хотелось не просто сидеть за прилавком, принимать деньги и отдавать всякие мелочи, нет! Мне хотелось считать товар тоннами, командовать разгрузкой и загрузкой конвоев, получать не жалкий червонец в неделю, а мешок золотишка в день… Вот это были настоящие мечты. В конце концов, меня приняли во дворец. Я был несметно рад двум вещам: наконец я стал ближе к королеве, и меня наняли в качестве казначея. Поработав по этой профессии два с лишним года, меня попросили поплыть вместе с целой эскадрой торговых кораблей в Карибский архипелаг, дабы руководить загрузкой и подсчётом просто громаднейшего груза кофе. Вы представляете себе? Пятнадцать судов, полностью забитых кофе! И весь товар, находившийся в трюмах, стоил в три раза дороже, чем сами корабли, только потому, что торговцы, которые и спекулировали кофе, для ублажения королевы попросили довести для неё в одном из кораблей груз золота. Там были и монеты, и камни, и ювелирные изделия – всё это ради того, что бы королева не закрыла плантации, а она это, кстати, собиралась сделать уже давненько… Когда мы уже были в открытом море, на нас напали. Явно зная, что мы под завязку набиты товаром и плывём медленно. Ни единого выстрела – семь пиратских кораблей взяли по очереди нас на абордаж. Мне же, по счастливой случайности, удалось договориться с одним человеком по имени Белтроп, явно их главой, что я – очень полезный человек и всегда могу помочь в плане казначейства. И вот, с тех пор я сменил не один корабль, и уплывать домой, в Лондон, не собираюсь. Вот так-то.
- Очень интересно, - ответил я, - ну а теперь, если ты не возражаешь, я расскажу о своей мечте, которую я не осуществил.
- Конечно, кэп, рассказывайте.
- Я ведь попал в рабство чуть больше года назад. Я нанялся перевозчиком важных грузов, но мой корабль взяли на абордаж испанцы. Меня поймали и отволокли на Гранда Авилию, где я сидел в темнице три недели, после чего меня купили как раба для одной из плантаций. Да, скверно было. Целыми днями я вкалывал, желая отомстить… Через год я сговорился с остальными рабами, которые собирались бежать, и мы подняли бунт. Ночью. Именно потому, что было тёмное время суток, нам удалось практически незаметно скрыться на небольшом барке, который я позже назвал «Принципио». Теперь, я жажду мести. Я хочу перебить всех испанцев в этом архипелаге…
- Хм, кэп, - перебил меня Адам, - смею заметить, что во мне течёт испанская кровь, и я…
- Да нет, я хочу уничтожить всех лидеров здешних испанских колоний со всеми рабовладельцами… Тогда со спокойной душой смогу сказать, что выполнил свой долг.
- Бредовая у вас мечта, капитан, и практически невыполнимая. Ну, вообще-то, сейчас вы уже никак не сможете её воплотить в жизнь.
- Верно, - печально согласился я.
Незаметно для меня солнце начало клониться к горизонту. Адам молчал, думал о своём, и я ему не мешал. Какое же красивое солнце, когда думаешь только о нём. Оно начало багроветь, равно как и сам горизонт. Кровавый закат, так сказать…
К нам подошли двое. Отвязав от столба, они потащили нас к костру, который, кстати, до сих пор горел. Нас, видимо, собирались запихнуть в самое его жерло. Я приготовился и закрыл глаза.
- Что бы не случилось, капитан Николас, - произнёс Адам и сделал небольшую паузу, - я рад, что служил под вашим началом.
- А мне-то как приятно иметь такого служивого, как ты… Жаль, что Альберт сейчас не с нами. Даже не знаю, где он.
Как раз в этот момент четверо туземцев вынесли из одной кибитки крупный деревянный крест, на котором был привязан Альберт, на манер Христа. Хорошо, что хоть не прибили руки и ноги гвоздями… Судя по закрытым глазам и равнодушному лицу, он был в отключке. Что ж, так даже лучше. Он хоть видеть всего этого не будет.
Перед костром на крупный камень залез один из местных, одетый в чью-то шкуру, покрытую разноцветными перьями. В руках у него была чаша, из которой пахло каким-то цветочным настоем. Нетрудно было догадаться, что это шаман. И он был готов к ритуалу.
Он забормотал что-то на своём языке, а собравшиеся зеваки с явным интересом его слушали. Адам тоже начал прислушиваться и через минуту сказал:
- Он говорит, что жертва в виде нас с вами должна задобрить их бога, что бы тот даровал им обильный урожай и много зверья. Всёго-то… Я-то думал, что мы приготовлены для нечто более важного. Даже обидно умирать за такой пустяк.
- Это для тебя пустяк, - не согласился я с ним, - а для них – бедствие. Без урожаев и животных они погибнут.
- Соглашусь с вами. Ну что, удачи вам там, где бы вы не оказались. Вы хоть в бога верите?
- Да, конечно. Надеюсь, что попаду в рай, хотя и недостоин я его.
- А я атеист. Ну не верю я в бога. Нет, верю, конечно, когда прибыли много, но в основном…
- Адам!
- Ладно, молчу…
Двое аборигенов длинными палками сделали проход в куче горящих поленьев, куда, по всей видимости, мы должны были отправиться. Вот и всё. На этом я собирался забыться и вспомнить мать. Да, жаль, что она так и не узнает, почему я не вернулся в Портсмут. Возможно, когда её время тоже придет, мы встретимся вновь. Нас взяли за шкирку и приготовились бросать в огонь. «Конец» - подумал я и закрыл глаза, но не тут-то было.
- Братья, навались!
Я услышал до боли знакомый голос Девида. Он не бросил нас, а побежал за подмогой! И как вовремя. Оглянувшись, я увидел, что он привёл с собой по меньшей мере пятьдесят бойцов, а они, в свою очередь, могли без проблем уничтожить тут всех. Мысли о смерти сразу же улетучились, и, пока рядом со мной стоявший абориген смотрел в сторону нападающих, я сильно боднул его лбом в грудь, отчего тот упал. Адам последовал моему примеру, после чего мы освободились, подобрали два копья и ринулись помогать Альберту. Без особого труда нам удалось разобраться с теми, кто стоял возле креста, после чего мы услышали первые выстрелы и звон металла, рубящего чью-то плоть. Наши ребята подключились к нам.
Освободив плотника, я побежал к своим, взял у одного из них саблю и принялся помогать. Десятки ударов я нанёс противникам, прежде, чем они всё-таки закончились.
Поле боя напоминало кровавую баню. Везде трупы – причём, только аборигенов, ни один из моих ребят даже не пострадал. Я призадумался: мне удалось выжить! Я не горю в огне, я не нанизан на ритуальный нож… Жизнь продолжается, и мечты ещё могут сбыться!
Однако, меня огорчил тот факт, что в живых не осталось моего боцмана. Жаль, хороший был парень. Я молча прочитал за него молитву и зашёл за одно из строений – что бы побыть одному. Моряки обыскивали кибитки на предмет драгоценностей и пищи. Альберт сидел вместе с Адамом на бревне, что-то оживлённо обсуждая. Девид вовсе добивал раненых туземцев…
Я услышал шаги, но слишком поздно. Потеряв бдительность, я не заметил, как ко мне подкрался непонятно где спрятавшийся шаман. В руках у него была моя сабля, и держал он её, приставив к моему горлу…
Теперь я действительно испугался смерти. Ещё час назад мне было абсолютно всё равно, но теперь, когда, казалось, всё позади… В моих глазах явно прочитывался страх, иначе бы шаман так не ухмылялся бы. Он немного отвёл руку, что бы снести мне голову, как вдруг я услышал стук. Абориген ещё секунду стоял, непонимающе смотрев на меня, после чего рухнул. Позади него стоял Эндрю Шу с дубиной в руках, изувеченным лицом, порванной одеждой и глубокими ранами в области груди. Несмотря на ужасный вид своего боцмана, я был ужасно рад его видеть, после чего крепко и по-дружески обнял его.
- Что, кэп, - ехидно ухмыльнулся Эндрю, - небось уже и молитву за мой упокой прочитали?