Стихи о море, пиратах и морской романтике

Евгений Лукин

БАЛЛАДА ОБ АРУДЖЕ БАРБАРОССЕ

Грозит окруженье стальным замком.
Кому-то идти в заслон.
Это войны жестокий закон,
старый, как мир, закон.
Кто отменит его? Когда?
Какой небывалый бой?
Скорее стеклом застынет вода
и песню прервёт прибой.
Взрывая мосты, заступая пути,
простой солдат умирал,
чтоб основные силы спасти,
чтобы ушёл генерал.
...Вел мавританский шальной отряд
менее тысячи душ
Арудж Барбаросса, рыжий пират,
рыжебородый Арудж.
Не ради веры, но ради вин,
золота, каторжан
он шел, не щадя ни храмов, ни вилл,
ни грандов, ни горожан.
Испанские части наперехват
двинулись с трех сторон,
но рыжий дьявол, рыжий пират
в жертву принес заслон.
...Сзади - река. Впереди за леском -
блики испанских лат.
Ну что же, велит умереть закон.
Иди и умри, солдат.
Последний удар вслепую обрушь,
проклятья хрипя врагу!
Не правда ли, счастлив ты, что Арудж
уже на том берегу?
А он оглянулся в бегущей толпе,
от остальных отстал -
и вдруг запрокинул в злобной тоске
бешеный свой оскал...
...Иди, не оглядываясь, вперед,
мой гений, мой господин, -
там ждёт тебя твой галерный флот
и младший брат Хайраддин.
Урок переправы ты дал врагу,
ни слитка не потерял.
А это издержки на том берегу,
твой боевой матерьял...
Но ты оглянулся, рыжий пират, -
решил свою участь сам.
И испанский наместник, блестящий гранд,
не поверил своим глазам:
словно забыв, что живем лишь раз,
что мертвецам не встать,
Арудж Барбаросса отдал приказ
форсировать реку вспять.
Нет, не застыла стеклом вода,
не смолк прибоя раскат,
но шёл генерал умирать туда,
где умирал солдат.
Неравный бой, беспощадный бой,
безнадёжный короткий бой!
Исход подтверждён испанской трубой -
и день померк голубой.
...Погиб. Да главное - не один.
И более - ничего.
А младший брат его Хайраддин
был много умней его.
Он нажил то, что растратил брат,
а главное - твёрдо знал,
что должен погибнуть в заслоне солдат,
чтобы ушёл генерал.
...Когда Христа придет торжество,
то, оттеснив Петра,
сядет по правую руку Его
рыжебородый пират -
за то, что не знал на издержки цен,
наивен, неповторим!
А мы говорим: компромиссы, цель,
жертвы, - мы говорим.
А мы говорим, говорим, говорим,
чёрт бы нас всех побрал!
Пойдём в огонь и в огне сгорим -
уйдёт один генерал.
Приводим примеры из мудрых книг,
из третьих, из сотых рук!..
Небо, навеки запомни миг,
когда оглянулся Арудж.

Городницкий Александр Моисеевич

Геолог, океанолог, поэт, путешественник, объехавший мир, побывавший в самых экзотических странах, в Антарктиде, на Северном полюсе, не раз опускавшийся на дно океана.

Городницкий Александр Моисеевич родился 20 марта 1933 г. в Ленинграде, в настоящее время живет и работает в Москве.
Пережил блокаду. Окончил факультет геофизики Ленинградского горного института им. Г.В.Плеханова (1957). Доктор геолого-минералогических наук. Работал в НИИ геологии Арктики; в геологических партиях в районе Игарки, начальником геологического отряда в Туруханском крае. С 1962 г. плавает на исследовательских судах. Принимал участие во многих океанологических экспедициях как сотрудник Института океанологии им. Ширшова АН СССР. Автор более 130 научных работ, статей в журналах.

Наряду с научной деятельность Александр Городницкий широко известен как поэт и автор песен. Его, так же как Булата Окуджаву, Александра Галича, Владимира Высоцкого и Юрия Визбора, считают одним из основоположников жанра авторской песни в нашей стране. На песнях А.Городницкого выросло не одно поколение наших сограждан. Многие песни, написанные им на Крайнем Севере и в дальних океанских плаваниях и пользующиеся широкой популярностью, до сих пор считаются безымянными и народными. Дискография А.Городницкого насчитывает около трех десятков наименований пластинок, лазерных дисков, аудио и видеокассет с авторскими песнями.
В течение многих лет А.Городницкий успешно выступает с концертами и авторскими вечерами в нашей стране и за рубежом.

Поэт Александр Городницкий - автор более 30 книг стихов и мемуарной прозы. Стихи и песни Александра Городницкого переведены на языки многих народов мира, включены в школьные программы.
Он член Союза писателей России (1972), Международного пен-клуба (1988), член Союза московских писателей и Международного Союза писателей-маринистов, президент Ассоциации российских бардов, лауреат Царскосельской художественной премии (1998) и национальной общественной премии «Благодарность» (2005), первый лауреат Государственной премии имени Булата Окуджавы (1999). Именем Александра Городницкого названы малая планета Солнечной системы и горный перевал в Саянах. Автор и ведущий научно-популярных программ на ТВ «Культура» - «Атланты в поисках истины». Награжден медалями "50 лет Победы" и "300-летие Российского флота".

Стихи и песни Городницкого всегда - искренни и честны. Ни одной фальшивой ноты, высокий профессионализм, глубина понимания нашей жизни, ее истории - и просто легкий и точный поэтический дар...

ПИРАТСКАЯ

Пират, забудь о стороне родной,
Когда сигнал "к атаке!" донесётся.
Поскрипывают мачты над волной,
На пенных гребнях вспыхивает солнце.
Земная неизвестна нам тоска
Под флагом со скрещёнными костями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!

Дрожите, лиссабонские купцы,
Свои жиры студёные трясите,
Дрожите, королевские дворцы
И скаредное лондонское Сити,-
На шумный праздник пушек и клинка
Мы явимся незваными гостями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!

Вьёт вымпела попутный ветерок.
Назло врагам живём мы, не старея.
И если в ясный солнечный денёк
В последний раз запляшем мы на рее,
Мы вас во сне ухватим за бока,
Мы к вам придём недобрыми вестями,
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!

О ПPОИСХОЖДЕНИИ НЕКОТОPЫХ ТPАДИЦИЙ

Спойлер:

Hавеpно, кто-то думает, что тонко пошутил,
когла "Веселым Роджеpом" назвал наш чеpный флаг.
Hо мы-то помним хоpошо, каким наш Роджеp был:
он был занудой из зануд, неpяхой из неpях.

Четыpе года плавал он у нас на судне коком
и чеpный фаpтук не снимал ни ночью он, ни днем,
но обленился под конец и нас коpмил так плохо,
что даже pыбу подавал к столу чуть не живьем.

Пpипев:
Плывет "Кpасотка Джипси", спешит "Кpасотка Джипси",
pасталкивая волны могучею коpмой;
от Бpайтона до Тикси все знают нашу Джипси
и потому обходят кpасотку стоpоной.

Hо как-то утpом в меpтвый штиль, в пpоливе Лапеpуза
во вpемя завтpака у нас пpоизошел конфуз:
когда наш шкипеp изловил в своей ухе медузу,
он тут же Роджеpа послал на дно -- коpмить медуз;

И пpиказал поднять как флаг пиpатский чеpный фаpтук,
и тот вознесся к небесам, как Роджеpова тень.
А шкипеp в Роджеpову честь с пpисущим ему тактом
в напоминанье об ухе пpидумал pыбный день.

Пpипев:
Плывет "Кpасотка Джипси", спешит "Кpасотка Джипси",
под ветеp подставляя свою тугую гpудь;
от Бpайтона до Тикси все знают нашу Джипси
и ей "Веселый Роджеp" указывает путь.

ПАРУСА "КРУЗЕНШТЕРНА"

Спойлер:

Расправлены вымпелы гордо.
Не жди меня скоро, жена, —
Опять закипает у борта
Крутого посола волна.

Под северным солнцем неверным,
Под южных небес синевой —
Всегда паруса "Крузенштерна"
Шумят над моей головой.

И дома порою ночною,
Лишь только раскрою окно,
Опять на ветру надо мною
Тугое поёт полотно.

И тесны домашние стены,
И душен домашний покой,
Когда паруса "Крузенштерна"
Шумят над моей головой.

Пусть чаек слепящие вспышки
Горят надо мной в вышине,
Мальчишки, мальчишки, мальчишки
Пусть вечно завидуют мне.

И старость отступит, наверно, —
Не властна она надо мной,
Когда паруса "Крузенштерна"
Шумят над моей головой.

МОРЯК, ПОКРЕПЧЕ ВЯЖИ УЗЛЫ

Спойлер:

Моряк, покрепче вяжи узлы -
Беда идёт по пятам.
Вода и ветер сегодня злы,
И зол, как чёрт, капитан.
Пусть волны вслед разевают рты,
Пусть стонет парус тугой --
О них навек позабудешь ты,
Когда придём мы домой.
Не верь подруге, а верь в вино,
Не жди от женщин добра:
Сегодня помнить им не дано
О том, что было вчера.
За длинный стол посади друзей
И песню громко запой,--
Ещё от зависти лопнуть ей,
Когда придём мы домой.
Не плачь, моряк, о чужой земле,
Скользящей мимо бортов.
Пускай ладони твои в смоле,
Без пятен сердце зато.
Лицо закутай в холодный дым,
Водой солёной умой,
И снова станешь ты молодым,
Когда придём мы домой.
Покрепче, парень, вяжи узлы --
Беда идёт по пятам.
Вода и ветер сегодня злы,
И зол, как чёрт, капитан.
И нет отсюда пути назад,
Как нет следа за кормой.
Никто не сможет тебе сказать,
Когда придём мы домой!
Сам чёрт не сможет тебе сказать,
Когда придём мы домой!

МОРЯК, СКАЖИ-КА МНЕ, КУДА

Спойлер:

Моряк, скажи-ка мне, куда
Свой курс ты держишь, путник?
Куда ведёт тебя звезда,
Летящий мимо спутник?
Кто скажет нам уверенно,
Где радость, а где горе?
Милее море с берега,
Милее берег с моря.
Вдали от гавани грустны
И вахты, и попойки.
Земные будут сниться сны
Тебе на узкой койке.
Ла-Манш, пролив ли Беринга,--
Повсюду чайки вторят:
Милее море с берега,
Милее берег с моря.
На суше годик поживи --
С ума сойдёшь от скуки.
Не испытать тебе любви,
Не испытав разлуки.
От рощ и чахлых сквериков
Назад сбежишь ты вскоре:
Милее море с берега,
Милее берег с моря.
И сколько душу не трави,
Не вытравить несчастья:
Враждуют в сердце две любви
И сердце рвут на части.
Не выбрать в жизни пеленга
С самим собою в ссоре:
Милее море с берега,
Милее берег с моря.
Опять ревун кричит во мгле
И видимость плохая.
Ты от земли плывёшь к земле,
Скучая и вздыхая.
Кто скажет нам уверенно,
Где радость, а где горе?
Милее море с берега,
Милее берег с моря.

ШОТЛАНДСКАЯ ПЕСНЯ

Спойлер:

Пока в печи горят дрова
И робок свет дневной,
И мерзнет желтая трава
Под снежной пеленой,
Пока в печи горят дрова, -
Собравшись за столом,
Раскурим трубки, но сперва
Мы друга помянем.
Плывет он в этот час ночной
Неведомо куда,
Над непрозрачной глубиной
Ведет его звезда.
Пока в ночи горят дрова
И ждет его жена,
Пусть будет нынче голова
И цель его ясна.
Пусть над холодной зыбью вод,
Где пропадает след,
Его от стужи сбережет
Шотландский теплый плед.
Пусть в этот день и в этот час
Во тьме ночных дорог
Его согреет, как и нас,
Шотландский теплый грог.
Там ветры злобные свистят,
И пенная вода,
И льда повисла на снастях
Седая борода.
Пока в ночи горят дрова,
Собравшись за столом,
Про всех мы вспомним, но сперва
Подумаем о нем.
Пока свирепствует норд-ост
И стонет бересклет,
Провозгласим наш первый тост
За тех, кого здесь нет.
За тех, кого в чужих морях,
От милых мест вдали,
Вселяя в сердце боль и страх,
Качают корабли.
Пусть сократится долгий срок,
Что им разлукой дан,
Пусть возвратит на свой порог
Их грозный океан.
Пока в печи горят дрова
И вьюга за окном,
Запьем заздравные слова
Мерцающим вином.

ОСТРОВА В ОКЕАНЕ

Спойлер:

И вблизи, и вдали - все вода да вода.
Плыть в широтах любых нам, вздыхая о ком-то.
Мы, питомцы Земли, как мы рады, когда
На локаторе вспыхнет мерцающий контур!
Над крутыми волнами в ненастные дни,
И в тропический штиль, и в полярном тумане,
Нас своими огнями все манят они,
Острова в океане, острова в океане.

К ночи сменится ветер, наступит прилив.
Мы вернемся на судно для вахт и авралов,
Пару сломанных веток с собой прихватив
И стеклянный рисунок погибших кораллов.
И забудем мы их, как случайный музей,
Как цветное кино на вчерашнем экране,-
Те места, где своих мы теряем друзей,-
Острова в океане, острова в океане.

А за бортом темно. Только россыпь огней
На далеких хребтах, проплывающих мимо.
Так ведется давно - с незапамятных дней.
И останется так до скончания мира.
Не спеши же мне вдруг говорить про любовь,-
Между нами нельзя сократить расстояний,
Потому что, мой друг, мы ведь тоже с тобой
Острова в океане, острова в океане.

МЫ ВЕРНЕМСЯ К ТЕБЕ, ОКЕАН

Спойлер:

Он пришёл, этот праздничный вечер,
Тот, что ждали мы долгие дни.
Нам буксиры выходят навстречу,
Порт родной зажигает огни.
Наступила пора расставанья,
Трап скрипучий нам под ноги дан.
Ну так что ж, океан, до свиданья,
Мы вернёмся к тебе, океан!

Мы смеемся, целуя любимых,
Но, весёлую землю любя,
В городах наших светлых и дымных
Постоянно мы помним тебя.
Шум таёжный тебя не заглушит
И степной не закроет курган.
Мы недолгие гости на суше,
Мы вернёмся к тебе, океан!

Нам ещё над твоими волнами
Штормовые рассветы встречать.
Будет палуба шаткой под нами,
Будут чайки над нами кричать.
Будет свет маяков напряжённый,
Побережий зелёный туман...
Пусть к разлукам готовятся жёны,-
Мы вернёмся к тебе, океан!

НА КОРАБЛЕ МАТРОС КАК ДОМА

Спойлер:

На корабле матрос как дома,
Он не зависит от широт.
Здесь всё привычно и знакомо
Не первый день, не первый год.

Здесь для него различий нету,
Дельфины в море или льды.
Он житель маленькой планеты
В зелёном космосе воды.

Гремят звонки над головою,
Звучит приказов дребедень,
Опять с побудки до отбоя
Грохочет сапогами день.

И тот же пёс ладони лижет,
И тянет с камбуза дымком,
И боцман, всё такой же рыжий,
Нехитрым сыплет матерком.

Пройдёшь через любое море
И не узнаешь никогда,
Какие звёзды над кормою,
Какая за кормой вода.

А рыбы странных очертаний,
Каких не видела земля,
Скользят за тонкими бортами,
Чуть плавниками шевеля.

И побережий контур зыбкий
Проходит мимо вдалеке,
И женщина поёт призывно
На непонятном языке.

ПЕСНЯ СТРОИТЕЛЕЙ ПЕТРОВСКОГО ФЛОТА

Спойлер:

Мы - народ артельный,
Дружим с топором.
В роще корабельной
Сосны подберём.
Православный, глянь-ка
С берега, народ,
Погляди, как Ванька
По морю плывёт.

Осенюсь с зарею
Знаменьем Христа,
Высмолю смолою
Крепкие борта.
Православный, глянь-ка
С берега, народ,
Погляди, как Ванька
По морю плывёт.

Девку с голой грудью
Я изображу.
Медную орудью
Туго заряжу.
Ты, мортира, грянь-ка
Над пучиной вод,
Расскажи, как Ванька
По морю плывёт.

Тешилась над нами
Барская лоза,
Били нас кнутами,
Брали в железа.
Ты, боярин, глянь-ка
От своих ворот,
Как холоп твой Ванька
По морю плывёт.

Море - наша сила,
Море - наша жисть.
Веселись, Россия,-
Швеция, держись!
Иноземный, глянь-ка
С берега, народ,-
Мимо русский Ванька
По морю плывёт!

ПОПУТНОГО ВЕТРА

Спойлер:

Прощальных гудков голоса:
Буксир нас выводит за боны.
Поставлены все паруса -
Прощайте, любимые жёны!
В далёкий поход корабли
Уходят порою рассветной.
Вы нам пожелайте с земли
Попутного ветра.

Волна нас качает во мгле,
Волна нам - и радость, и горе.
Но помните вы на земле -
Изменчиво синее море.
Когда забушует вода,
Когда запоздают приветы,
Вы нам пожелайте тогда
Попутного ветра.

Пускай нам на вахтах не спать,
О доме грустить без утайки,-
Мы знаем, нас встретят опять
Балтийские белые чайки.
И в гавань родную суда
Вернутся порою рассветной,
Вы только желайте всегда
Попутного ветра.

ПРИГЛАШЕНИЕ К ПЛАВАНИЮ

Спойлер:

Владимиру Туриянскому

Солёной метлой заметает вода
Концы и начала историй.
Но в голову мне не придёт никогда
Назвать переборку стеной.
Компания "Ллойд" не страхует суда,
Выходящие в пятницу в море,-
Мы выйдем в субботу навстречу годам,
Бегущим волна за волной.

Дырявая память - надёжный компас -
Ведёт нас по картам затёртым.
Растерян в тавернах былой экипаж,
Утрачен журнал судовой.
Барометру падать. Не вздумай хоть раз
Подставиться прошлому бортом!-
Иначе, наверно, концы ты отдашь,
Нырнувши в него с головой.

И всё-таки вспомним про юную прыть,-
Былые свои увлеченья.
От суши ногой оттолкнёшься разок -
И станешь опять молодой.
Пускай далеко не сумеют уплыть
Гребущие против теченья,-
Лишь только плывущий ему поперёк
Не сносится тёмной водой.

Не верю советам других стариков,
С кем соли не связывал пуд нас.
За день в океане я месяц отдам
Обыденной жизни земной.
Для судна, что встало на вечный прикол,
Ветров не бывает попутных.
Мы выйдем в субботу навстречу годам,
Бегущим волна за волной.

ПРОЛИВ САНГАР

Спойлер:

Анне Наль

Бьёт волна - за ударом удар.
Чайки крик одинокий несётся.
Мы уходим проливом Сангар
За Страну Восходящего Солнца.
Всходит солнце - зелёный кружок,
Берег узкий на западе тает.
... А у нас на Фонтанке снежок,
А у нас на Арбате светает...

За кормою кружится вода.
В эту воду, как в память, глядим мы.
И любимые мной города
Превращаются в город единый.
Тихий смех позабывшийся твой
Снова слышу, как слышал когда-то,
Белой ночью над тёмной Невой,
Тёмной ночью над белым Арбатом.

Бьёт волна - за ударом удар.
Чайки крик одинокий несётся.
Мы уходим проливом Сангар
За Страну Восходящего Солнца.
И в часы, когда ветер ночной
Нас уносит по волнам горбатым,
Всё мне снится мой город родной,
Где встречаются Невский с Арбатом.

ЭГЕЙСКОЕ МОРЕ

Спойлер:

Остров Хиос, остров Самос, остров Родос,
Я немало поскитался по волнам.
Отчего же я испытываю робость,
Прикасаясь к вашим древним именам?
Возвращая позабывшиеся годы,
От Невы моей за тридевять земель
Нас качают ваши ласковые воды -
Человечества цветная колыбель.

Пусть на суше, где призывно пахнут травы,
Ждут опасности по десять раз на дню,-
Чёрный парус, что означить должен траур,
Белым парусом на мачте заменю.
Трудно веровать в единственного Бога:
Прогневится и тебя прогонит прочь,
На Олимпе же богов бессмертных много,
Кто-нибудь да согласится нам помочь.

Что нам Азия, что тесная Европа -
Мало проку в коммунальных теремах.
Успокоится с другими Пенелопа,
Позабудет про папашу Телемах.
И плывём мы, беззаботны как герои,
Не жалеющие в жизни ничего,
Мимо Сциллы и Харибды, мимо Трои,-
Мимо детства моего и твоего.

ТИХИЙ ОКЕАН

Спойлер:

Лист последний на окне
С тонкой ветки сброшен.
Утро лётное вполне,
А в глазах туман.
Не дари, прощаясь, мне
Ни цветов, ни брошек,-
Подари мне на прощанье
Тихий океан.

Там волна стирает камень,
Закипая в пене,
Там сырую соль комками
Смахивают с губ,
Там внизу под облаками
Шторм гудит осенний,
Там стоит над облаками
Остров Итуруп.

И когда зальёт вода
Круглое окошко
И покатится тайфун,
Тучи теребя,
Я ревущий океан
Полюблю немножко
И немножко научусь
Понимать тебя.

Будет осень зажигать
Медленное пламя
На крутом и на горячем
Краешке земли.
Ах, зачем боимся мы
Так своих желаний,
От штормов за остров прячась,
Словно корабли?

Не спеши переживать,
Милый мой, хороший,
Что вина не наливать
Нам в один стакан.
Не дари, прощаясь, мне
Ни цветов, ни брошек,-
Подари мне на прощанье
Тихий океан.

ЭЛТАНИН

Спойлер:

Ю.Непрочнову

Шторм в районе Элтанина -
Неприглядная картина.
Не придумать хуже места
В океанах всей земли.
Не случайно это место
Курсом с оста или с веста
Облетают самолёты
И обходят корабли.

Снова слева, снова справа
Закипает, словно лава,
И кидается на судно
Оголтелая волна.
Дом земной далёкий, где ты?
Там не падают предметы,
В кухне звякает посудой
Белотелая жена...

Для чего же в эти воды
Мы стремимся, дуралеи,
От лесов своих зелёных
И от ласковых полей?
Почему из всей погоды
Выбираем ту, что злее,
И из женщин, в нас влюблённых,
Выбираем ту, что злей?..

Шторм в районе Элтанина.
На волнах танцует льдина,
Водяные ходят горы,
Пропастями становясь.
Пусть радисты в целом мире
Зря не ищут нас в эфире,
Потому что мы не скоро
Выйдем, видимо, на связь.

ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН

Спойлер:

Тучи светлый листок у луны на мерцающем диске.
Вдоль по лунной дорожке неспешно кораблик плывёт.
Мы плывём на восток голубым океаном Индийским
Вдоль тропических бархатных благословенных широт.
Пусть, напомнив про дом, догоняют меня телеграммы,
Пусть за дальним столом обо мне вспоминают друзья,-
Если в доме моём разыграется новая драма,
В этой драме, наверно, не буду участвовать я.

Луч локатора сонный кружится на тёмном экране.
От тебя в стороне и от собственной жизни вдали
Я плыву, невесомый, в Индийском ночном океане,
Навсегда оторвавшись от скованной стужей земли.
Завтра в сумраке алом поднимется солнце на осте,
До тебя донося обо мне запоздалую весть.
Здесь жемчужин - навалом, как в песне Индийского гостя,
И алмазов в пещерах - конечно же, тоже не счесть.

Пусть в последний мой час не гремит надо мной канонада,
Пусть потом новоселы моё обживают жильё,
Я живу только раз - мне бессмертия даром не надо,
Потому что бессмертие - то же, что небытиё.
Жаль, подруга моя, что тебе я не сделался близким.
Слез напрасно не трать,- позабудешь меня без труда.
Ты представь, будто я голубым океаном Индийским
Уплываю опять в никуда, в никуда, в никуда.

ВПЕРЁДСМОТРЯЩИЙ

Спойлер:

Маяк далёкий в темноте погас.
Ползёт туман, и близок шквал летящий.
Не отводи от горизонта глаз,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.

Ты вспоминаешь серые глаза,
Ты хвалишься любовью настоящей,-
Смотри вперёд и не смотри назад,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.

Нам бьют в лицо холодные дожди,
И ветер обжигает нас слепящий.
Скажи же нам, что ждёт нас впереди,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.

Избавлен ты от тысячи забот,
Ночей бессонных и тоски щемящей,-
Ведь должен ты всегда смотреть вперёд,
Вперёдсмотрящий, вперёдсмотрящий.

ДЛЯ ЧЕГО ТЕБЕ НУЖНО В ЛЮБОВЬ НАСТОЯЩУЮ ВЕРИТЬ?

Спойлер:

Для чего тебе нужно в любовь настоящую верить?
Все равно на судах не узнаешь о ней ничего.
Для чего вспоминать про далекий покинутый берег,
Если ты собираешься снова покинуть его?

Бесполезно борта эти суриком красить стараться -
Все равно в океане они проржавеют насквозь.
Бесполезно просить эту женщину ждать и дождаться,
Если с нею прожить суждено тебе все-таки врозь.

Для чего тебе город, который увиден впервые,
Если мимо него в океане проходит твой путь?
Как назад и вперед ни крутите часы судовые,
Уходящей минуты обратно уже не вернуть.

Все мы смотрим вперед - нам назад посмотреть не пора ли,
Где горит за кормой над водою пустынной заря?
Ах, как мы легкомысленно в юности путь свой избрали,
Соблазнившись на ленточки эти и на якоря!

Снова чайка кричит и кружится в багровом тумане,
Снова судно идет, за собой не оставив следа,
А земля вечерами мелькает на киноэкране, -
Нам уже наяву не увидеть ее никогда.

Для чего тебе нужно по свету скитаться без толка?
Океан одинаков повсюду - вода и вода.
Для чего тебе дом, где кораллы пылятся на полках,
Если в доме безлюдном хозяина нет никогда?

[McPherson]

Я хочу выложить не стихи, а прозаический отрывок. По мне, он звучит как поэзия.

И было в полночь видение в аду. Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке и царственным взором окинул свои владения. Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Караибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой.
Но нет, нет! Лгут обольстители-мистики, никаких Караибских морей нет на свете, и не плывут в них отчаянные флибустьеры, и не гонится за ними корвет, не стелется над волною пушечный дым. Нет ничего, и ничего и не было! Вон чахлая липа есть, есть чугунная решетка и за ней бульвар... И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно... О боги, боги мои, яду мне, яду!..

Думаю, необходимости указывать автора нет. Все узнали.

Гумилев Николай Степанович



3 (15) апреля 1886, Кронштадт - 25 августа 1921, близ Петрограда.
Русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник, офицер.


Нас было пять... Мы были капитаны,
Водители безумных кораблей,
И мы переплывали океаны,
Позор для Бога, ужас для людей.

Далекие загадочные страны
Нас не пленяли чарою своей.
Нам нравились зияющие раны,
И зарева, и жалкий треск снастей.

Наш взор являл туманное ненастье,
Что можно видеть, но понять нельзя.
И после смерти наши привиденья

Поднялись, как подводные каменья,
Как прежде, черной гибелью грозя
Искателям неведомого счастья.
***

СТИХИ ИЗ ЦИКЛА "КАПИТАНЫ"

Спойлер:

I

На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий,
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт.

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса, -
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?

II

Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!

Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
0 ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!

А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!

И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!

Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!

И кажется - в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.

С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: "Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!"

И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица...
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!

III

Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.

Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.

Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.

А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.

Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.

Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.

А потом бледнеть от злости
Амулет зажать в пылу,
Вы проигрывая в кости
На затоптанном полу.

Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.

IV

Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.

Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.

Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.

Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется - другою.

Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.

И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.

Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря -

О том, что где-то есть окраина -
Туда, за тропик Козерога! -
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.

1910г.

"ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ"

Спойлер:

Песнь первая

Свежим ветром снова сердце пьяно,
Тайный голос шепчет: "Все покинь!" -
Перед дверью над кустом бурьяна
Небосклон безоблачен и синь,
В каждой луже запах океана,
В каждом камне веянье пустынь.

Мы с тобою, Муза, быстроноги,
Любим ивы вдоль степной дороги,
Мерный скрип колес и вдалеке
Белый парус на большой реке.
Этот мир, такой святой и строгий,
Что нет места в нем пустой тоске.

Ах, в одном божественном движенье,
Косным, нам дано преображенье,
В нем и мы - не только отраженье,
В нем живым становится, кто жил...
О пути земные, сетью жил,
Розой вен вас Бог расположил!

И струится, и поет по венам
Радостно бушующая кровь.
Нет конца обетам и изменам,
Нет конца веселым переменам,
И отсталых подгоняют вновь
Плетью боли Голод и Любовь.

Дикий зверь бежит из пущей в пущи,
Краб ползет на берег при луне,
И блуждает ястреб в вышине, -
Голодом и Страстью всемогущей
Все больны, - летящий и бегущий,
Плавающий в черной глубине.

Веселы, нежданны и кровавы
Радости, печали и забавы
Дикой и пленительной земли.
Но всего прекрасней жажда славы,
Для нее родятся короли,
В океанах ходят корабли.

Что же, Муза, нам с тобою мало,
Хоть нежны мы, быть всегда вдвоем!
Скорбь о высшем в голосе твоем:
Хочешь, мы с тобою уплывем
В страны нарда, золота, коралла
В первой каравелле адмирала?

Видишь? Город... веянье знамен...
Светит солнце, яркое, как в детстве,
С колоколен раздается звон,
Провозвестник радости, не бедствий,
И над портом, словно тяжкий стон,
Слышен гул восторга и приветствий.

Где ж Колумб? Прохожий, укажи!
В келье разбирает чертежи
С нашим старым приором Хуаном.
В этих прежних картах столько лжи,
А шутить не должно с океаном
Даже самым смелым капитанам.

Сыплется в узорное окно
Золото и пурпур повечерий,
Словно в зачарованной пещере,
Сон и явь сливаются в одно,
Время тихо, как веретено
Феи-сказки дедовских поверий.

В дорогой кольчуге Христофор,
Старый приор в праздничном убранстве,
А за ними поднимает взор
Та, чей дух - крылатый метеор,
Та, чей мир в святом непостоянстве,
Чье названье Муза Дальних Странствий.

Странны и горды обрывки фраз:
"Путь на юг? Там был уже Диас!..."
- Да, но кто слыхал его рассказ?.. -
"...У страны Великого Могола
Острова..." - Но где же? Море голо.
Путь на юг... - "Сеньор! А Марко Поло?"

Вот взвился над старой башней флаг,
Постучали в дверь - условный знак, -
Но друзья не слышат. В жарком споре -
Что для них отлив, растущий в море!..
Столько не разобрано бумаг,
Столько не досказано историй!

Лишь когда в сады спустилась мгла,
Стало тихо и прохладно стало,
Муза тайный долг свой угадала,
Подошла и властно адмирала,
Как ребенка, к славе увела
От его рабочего стола.

Песнь вторая

Двадцать дней как плыли каравеллы,
Встречных волн проламывая грудь.
Двадцать дней как компасные стрелы
Вместо карт указывали путь,
И как самый бодрый, самый смелый
Без тревожных снов не мог заснуть.

И никто на корабле, бегущем
К дивным странам, заповедным кущам,
Не дерзал подумать о грядущем.
В мыслях было пусто и темно.
Хмуро измеряли лотом дно,
Парусов чинили полотно.

Астрологи в вечер их отплытья
Высчитали звездные событья,
Их слова гласили: "Все обман".
Ветер слева вспенил океан,
И пугали ужасом наитья
Темные пророчества гитан.

И напрасно с кафедры прелаты
Столько обещали им наград,
Обещали рыцарские латы,
Царства обещали вместо платы,
И про золотой индийский сад
Столько станц гремело и баллад...

Все прошло как сон! А в настоящем -
Смутное предчувствие беды,
Вместо славы - тяжкие труды
И под вечер - призраком горящим,
Злобно ждущим и жестоко мстящим -
Солнце в бездне огненной воды.

Хозе помешался и сначала
С топором пошел на адмирала,
А потом забился в дальний трюм
И рыдал... Команда не внимала,
И несчастный помутневший ум
Был один во власти страшных дум.

По ночам садились на канаты
И шептались - а хотелось выть:
"Если долго вслед за солнцем плыть,
То беды кровавой не избыть:
Солнце в бездне моется проклятой,
Солнцу ненавистен соглядатай!"

Но Колумб забыл бунтовщиков,
Он молчит о лени их и пьянстве.
Целый день на мостике готов,
Как влюбленный, грезить о пространстве.
В шуме волн он слышит сладкий зов,
Уверенья Музы Дальних Странствий.

И пред ним смирялись моряки:
Так над кручей злобные быки
Топчутся, их гонит пастырь горный,
В их сердцах отчаянье тоски,
В их мозгу гнездится ужас черный,
Взор свиреп... и все ж они покорны!

Но не в город, и не под копье
Смуглым и жестоким пикадорам,
Адмирал холодным гонит взором
Стадо оробелое свое,
А туда, в иное бытие,
К новым, лучшим травам и озерам.

Если светел мудрый астролог,
Увидав безвестную комету,
Если, новый отыскав цветок,
Мальчик под собой не чует ног,
Если выше счастья нет поэту,
Чем придать нежданный блеск сонету,

Если как подарок нам дана
Мыслей неоткрытых глубина,
Своего не знающая дна,
Старше солнц и вечно молодая...
Если смертный видит отсвет рая,
Только неустанно открывая:

- То Колумб светлее, чем жених
На пороге радостей ночных,
Чудо он духовным видит оком,
Целый мир, неведомый пророкам,
Что залег в пучинах голубых,
Там, где запад сходится с востоком.

Эти воды Богом прокляты!
Этим страшным рифам нет названья!
Но навстречу жадного мечтанья
Уж плывут, плывут, как обещанья,
В море ветви, травы и цветы,
В небе птицы странной красоты.

Песнь третья

- "Берег, берег!.." И чинивший знамя
Замер, прикусив зубами нить,
А державший голову руками
Сразу не посмел их опустить.
Вольный ветер веял парусами,
Каравеллы продолжали плыть.

Кто он был, тот первый, светлоокий,
Что, завидев с палубы высокой
В диком море остров одинокий,
Закричал, как коршуны кричат?
Старый кормщик, рыцарь иль пират,
Ныне он Колумбу - младший брат!

Что один исчислил по таблицам,
Чертежам и выцветшим страницам,
Ночью угадал по вещим снам, -
То увидел в яркий полдень сам
Тот, другой, подобный зорким птицам,
Только птицам, Муза, им и нам.

Словно дети прыгают матросы,
Я так счастлив... нет, я не могу...
Вон журавль смешной и длинноносый
Полетел на белые утесы,
В синем небе описав дугу.
Вот и берег... мы на берегу.

Престарелый, в полном облаченьи,
Патер совершил богослуженье,
Он молил: - "О Боже, не покинь
Грешных нас..." - кругом звучало пенье,
Медленная, медная латынь
Породнилась с шумами пустынь.

И казалось, эти же поляны
Нам не раз мерещились в бреду...
Так же на змеистые лианы
С криками взбегали обезьяны;
Цвел волчец. Как грешники в аду,
Звонко верещали какаду...

Так же сладко лился в наши груди
Аромат невиданных цветов,
Каждый шаг был так же странно нов,
Те же выходили из кустов,
Улыбаясь и крича о чуде,
Красные, как медь, нагие люди.

Ах! не грезил с нами лишь один,
Лишь один хранил в душе тревогу,
Хоть сперва, склонясь, как паладин
Набожный, и он молился Богу,
Хоть теперь целует прах долин,
Стебли трав и пыльную дорогу.

Как у всех матросов, грудь нага,
В левом ухе медная серьга
И на смуглой шее нить коралла,
Но уста (их тайна так строга),
Взор, где мысль гореть не перестала,
Выдали нам, Муза, адмирала.

Он печален, этот человек,
По морю прошедший, как по суше,
Словно шашки, двигающий души
От родных селений, мирных нег
К диким устьям безымянных рек...
Что он шепчет!.. Муза, слушай, слушай!

"Мой высокий подвиг я свершил,
Но томится дух, как в темном склепе.
О великий Боже, Боже сил,
Если я награду заслужил,
Вместо славы и великолепий,
Дай позор мне, Вышний, дай мне цепи!

Крепкий мех так горд своим вином,
Но когда вина не стало в нем,
Пусть хозяин бросит жалкий ком!
Раковина я, но без жемчужин,
Я поток, который был запружен, -
Спущенный, теперь уже не нужен".

Да! Пробудит в черни площадной
Только смех бессмысленно тупой,
Злость в монахах, ненависть в дворянстве
Гений, обвиненный в шарлатанстве!
Как любовник, для игры иной
Он покинут Музой Дальних странствий...

Я молчал, закрыв глаза плащом.
Как струна, натянутая туго,
Сердце билось быстро и упруго,
Как сквозь сон я слышал, что подруга
Мне шепнула: "Не скорби о том,
Кто Колумбом назван... Отойдем!"

1912г.

"КОРАБЛЬ"

Спойлер:

Что ты видишь во взоре моем,
В этом бледно-мерцающем взоре?"
"Я в нем вижу глубокое море
С потонувшим большим кораблем.

Тот корабль... Величавей, смелее
Не видали над бездной морской.
Колыхались высокие реи,
Трепетала вода за кормой.

И летучие странные рыбы
Покидали подводный предел
И бросали на воздух изгибы
Изумрудно-блистающих тел.

Ты стояла на дальнем утесе,
Ты смотрела, звала и ждала,
Ты в последнем веселом матросе
Огневое стремленье зажгла.

И никто никогда не узнает
О безумной, предсмертной борьбе
И о том, где теперь отдыхает
Тот корабль, что стремился к тебе.

И зачем эти тонкие руки
Жемчугами прорезали тьму,
Точно ласточки с песней разлуки,
Точно сны, улетая к нему.

Только тот, кто с тобою, царица,
Только тот вспоминает о нем,
И его голубая гробница
В затуманенном взоре твоем.

1907г.

"НА СЕВЕРНОМ МОРЕ"

Спойлер:

О, да, мы из расы
Завоевателей древних,
Взносивших над Северным морем
Широкий крашеный парус
И прыгавших с длинных стругов
На плоский берег нормандский -
В пределы старинных княжеств
Пожары вносить и смерть.

Уже не одно столетье
Вот так мы бродим по миру,
Мы бродим и трубим в трубы,
Мы бродим и бьем в барабаны:
- Не нужны ли крепкие руки,
Не нужно ли твердое сердце,
И красная кровь не нужна ли
Республике иль королю?

Эй, мальчик, неси нам
Вина скорее,
Малаги, портвейну,
А главное - виски!
Ну, что там такое:
Подводная лодка,
Пловучая мина?
На это есть моряки!

О, да, мы из расы
Завоевателей древних,
Которым вечно скитаться,
Срываться с высоких башен,
Тонуть в седых океанах
И буйной кровью своею
Поить ненасытных пьяниц -
Железо, сталь и свинец.

Но всё-таки песни слагают
Поэты на разных наречьях,
И западных, и восточных.
Но всё-таки молят монахи
В Мадриде и на Афоне,
Как свечи горя перед Богом,
Но всё-таки женщины грезят -
О нас, и только о нас.

1918г.

"СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ"

Спойлер:

I

Серебром холодной зари
Озаряется небосвод,
Меж Стамбулом и Скутари
Пробирается пароход.
Как дельфины, пляшут ладьи,
И так радостно солоны
Молодые губы твои
От соленой морской волны.
Вот, как рыжая грива льва,
Поднялись три большие скалы -
Это Принцевы острова
Выступают из синей мглы.
В море просветы янтаря
И кровавых кораллов лес,
Иль то розовая заря
Утонула, сойдя с небес?
Нет, то просто красных медуз
Проплывает огромный рой,
Так сказал нам один француз, -
Он ухаживал за тобой.
Посмотри, он идет опять
И целует руку твою...
Но могу ли я ревновать, -
Я, который слишком люблю?..
Ведь всю ночь, пока ты спала,
Ни на миг я не мог заснуть,
Все смотрел, как дивно бела
С царским кубком схожая грудь.
И плывем мы древним путем
Перелетных веселых птиц,
Наяву, не во сне плывем
К золотой стране небылиц.

II

Сеткой путанной мачт и рей,
И домов, сбежавших с вершин,
Поднялся пред нами Пирей,
Корабельщик старый Афин.
Паровоз упрямый, пыхти!
Дребезжи и скрипи, вагон!
Нам дано наконец прийти
Под давно родной небосклон.
Покрывает июльский дождь
Жемчугами твою вуаль,
Тонкий абрис масличных рощ
Нам бросает навстречу даль.
Мы в Афинах. Бежим скорей
По тропинкам и по скалам:
За оградою тополей
Встал высокий мраморный храм.
Храм Палладе. До этих пор
Ты была не совсем моя.
Брось в расселину луидор -
И могучей станешь, как я.
Ты поймешь, что страшного нет,
И печального тоже нет,
И в душе твоей вспыхнет свет
Самых вольных божьих комет.
Но мы станем одно вдвоем
В этот тихий вечерний час,
И богиня с длиным копьем
Повенчает для славы нас.

III

Чайки манят нас в Порт-Саид,
Ветер зной из пустыни донес,
Остается направо Крит,
А налево милый Родос.
Вот широкий Лессепсов мол,
Ослепительные дома,
Гул, как будто от роя пчел,
И на пристани кутерьма.
Дело важное здесь нам есть, -
Без него был бы день наш пуст, -
На террасе отеля сесть
И спросить печеных лангуст.
Ничего нет в мире вкусней
Розоватого их хвоста,
Если соком рейнских полей
Пряность легкая полита.
Теплый вечер. Смолкает гам.
И дома в прозрачной тени.
По утихнувшим площадям
Мы с тобой проходим одни.
Я рассказываю тебе,
Овладев рукою твоей,
О чудесной, как сон, судьбе,
О твоей судьбе и моей.
Вспоминаю, что в прошлом был
Месяц черный, как черный ад,
Мы расстались, и я манил
Лишь стихами тебя назад.
Только вспомнишь - и нет вокруг
Тонких пальм, и фонтан не бьет,
Чтобы ехать дальше на юг,
Нас не ждет большой пароход.
Петербургская злая ночь...
Я один, и перо в руке,
И никто не может помочь
Безысходной моей тоске...
Со стихами грустят листы,
Может быть, ты их не прочтешь...
Ах, зачем поверила ты
В человечью скучную ложь?
Я люблю, бессмертно люблю
Все, что пело в твоих словах,
И скорблю, смертельно скорблю
О твоих губах-лепестках,
Яд любви и позор мечты!
Обессилен, не знаю я -
Что же сон? Жестокая ты
Или нежная и моя?

1920г.

"КРАСНОЕ МОРЕ"

Спойлер:

Здравствуй, Красное Море, акулья уха,
Негритянская ванна, песчаный котел!
На утесах твоих, вместо влажного мха,
Известняк, словно каменный кактус, расцвел.

На твоих островах в раскаленном песке,
Позабыты приливом, растущим в ночи,
Издыхают чудовища моря в тоске:
Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи.

С африканского берега стаи пирог
Отплывают и жемчуга ищут вокруг,
И стараются их отогнать на восток
С аравийского берега сотни фелук.

Если негр будет пойман, его уведут
На невольничий рынок Ходейды в цепях,
Но араб несчастливый находит приют
В грязно-рыжих твоих и горячих волнах.

Как учитель среди шалунов, иногда
Океанский проходит средь них пароход,
Под винтом снеговая клокочет вода,
А на палубе - красные розы и лед.

Ты бессильно над ним: пусть ревет ураган,
Пусть волна как хрустальная встанет гора,
Закурив папиросу, вздохнет капитан:
- Слава Богу, свежо! Надоела жара!

Целый день над водой, словно стая стрекоз,
Золотые летучие рыбы видны,
У песчаных, серпами изогнутых кос
Мели, точно цветы, зелены и красны.

Блещет воздух, налитый прозрачным огнем,
Солнце сказочной птицей глядит с высоты:
- Море, Красное Море, ты царственно днем,
Но ночами вдвойне ослепительно ты!

Только тучкой скользнут водяные пары,
Тени черных русалок мелькнут на волнах,
Да чужие созвездья, кресты, топоры,
Над тобой загорятся в небесных садах.

И огнями бенгальскими сразу мерцать
Начинают твои золотые струи,
Искры в них и лучи, словно хочешь создать,
Позавидовав небу, ты звезды свои.

И когда выплывает луна на зенит,
Ветр проносится, запахи леса тая,
От Суэца до Баб-эль-Мандеба звенит,
Как Эолова Арфа, поверхность твоя.

На обрывистый берег выходят слоны,
Чутко слушая волн набегающих шум,
Обожать отраженье ущербной луны,
Подступают к воде и боятся акул.

И ты помнишь, как, только одно из морей,
Ты исполнило некогда Божий закон,
Разорвало могучие сплавы зыбей,
Чтоб прошел Моисей и погиб Фараон.

1918-1921гг.

"МОРЕПЛАВАТЕЛЬ ПАВЗАНИЙ"

Спойлер:

Мореплаватель Павзаний
С берегов далеких Нила
В Рим привез и шкуры ланей,
И египетские ткани,
И большого крокодила.

Это было в дни безумных
Извращений Каракаллы.
Бог веселых и бездумных
Изукрасил цепью шумных
Толп причудливые скалы.

В золотом, невинном горе
Солнце в море уходило,
И в пурпуровом уборе
Император вышел в море,
Чтобы встретить крокодила.

Суетились у галеры
Бородатые скитальцы.
И изящные гетеры
Поднимали в честь Венеры
Точно мраморные пальцы.

И какой-то сказкой чудной,
Нарушителем гармоний,
Крокодил сверкал у судна
Чешуею изумрудной
На серебряном понтоне.

1906г.

"НА МОРЕ"

Спойлер:

Закат. Как змеи, волны гнутся,
Уже без гневных гребешков,
Но не бегут они коснуться
Непобедимых берегов.

И только издали добредший
Бурун, поверивший во мглу,
Внесется, буйный сумасшедший,
На глянцевитую скалу.

И лопнет с гиканьем и ревом,
Подбросив к небу пенный клок...
Но весел в море бирюзовом
С латинским парусом челнок;

И загорелый кормчий ловок,
Дыша волной растущей мглы
И — от натянутых веревок —
Бодрящим запахом смолы.

1912г.

"ПОМПЕЙ У ПИРАТОВ"

Спойлер:

От кормы, изукрашенной красным,
Дорогие плывут ароматы
В трюм, где скрылись в волненье опасном
С угрожающим видом пираты.

С затаенной злобой боязни
Говорят, то храбрясь, то бледнея,
И вполголоса требуют казни,
Головы молодого Помпея.

Сколько дней они служат рабами,
То покорно, то с гневом напрасным,
И не смеют бродить под шатрами,
На корме, изукрашенной красным.

Слышен зов. Это голос Помпея,
Окруженного стаей голубок.
Он кричит: "Эй, собаки, живее!
Где вино? Высыхает мой кубок".

И над морем седым и пустынным,
Приподнявшись лениво на локте,
Посыпает толченым рубином
Розоватые, длинные ногти.

И оставив мечтанья о мести,
Умолкают смущенно пираты
И несут, раболепные, вместе
И вино, и цветы, и гранаты.

1907г.

"СУЭЦКИЙ КАНАЛ"

Спойлер:

Стаи дней и ночей
Надо мной колдовали,
Но не знаю светлей,
Чем в Суэцком канале,

Где идут корабли,
Не по морю, по лужам,
Посредине земли
Караваном верблюжьим.

Сколько птиц, сколько птиц
Здесь на каменных скатах,
Голубых небылиц,
Голенастых, зобатых!

Виден ящериц рой
Золотисто-зеленых,
Словно влаги морской
Стынут брызги на склонах.

Мы кидаем плоды
На ходу арапчатам,
Что сидят у воды,
Подражая пиратам.

Арапчата орут
Так задорно и звонко,
И шипит марабут
Нам проклятья вдогонку.

А когда на пески
Ночь, как коршун, посядет,
Задрожат огоньки
Впереди нас и сзади;

Те красней, чем коралл,
Эти зелены, сини...
Водяной карнавал
В африканской пустыне.

С отдаленных холмов,
Легким ветром гонимы,
Бедуинских костров
К нам доносятся дымы.

С обвалившихся стен
И изгибов канала
Слышен хохот гиен,
Завыванья шакала.

И в ответ пароход,
Звезды ночи печаля,
Спящей Африке шлет
Переливы рояля.

1921г.

ТОСКА ПО МОРЮ

Спойлер:

Я молчу - во взорах видно горе,
Говорю - мои слова так злы,
Ах, когда ж я вновь увижу в море
Синие и пенные валы.

Белый парус, белых, белых чаек
Или ночью длинный лунный мост,
Позабыв о прошлом и не чая
Ничего в грядущем, кроме звезд!

Видно, я суровому Нерею
Смог когда-то очень угодить,
Что теперь - его, и не умею
Ни полей, ни леса полюбить.

Я томлюсь, мне многого не надо,
Только - моря с четырех сторон.
Не была ль сестрою мне наяда,
Нежным братом лапчатый тритон?

Боже! Будь я самым сильным князем,
Но живи от моря вдалеке,
Я б, наверно, повалившись наземь,
Грыз ее и бил в глухой тоске!

1911

В БРЕТАНИ

Спойлер:

Здравствуй, море! Ты из тех морей,
По которым плавали галеры,
В шелковых кафтанах кавалеры
Покоряли варварских царей.

Только странно, я люблю скорей
Те моря суровые без меры,
Где акулы, спруты и химеры —
Ужас чернокожих рыбарей.

Те моря… я слушаю их звоны,
Ясно вижу их покров червленый
В душной комнате, в тиши ночной

В час, когда я — как стрела у лука,
А душа — один восторг и мука
Перед страшной женской красотой.

1917

ИЗ ПОЭМЫ "ВОЗВРАЩЕНИЕ ОДИССЕЯ"

Спойлер:

I. У берега
Сердце — улей, полный сотами,
Золотыми, несравненными!
Я борюсь с водоворотами
И клокочущими пенами.

Я трирему с грудью острою
В буре бешеной измучаю,
Но домчусь к родному острову
С грозовою сизой тучею.

Я войду в дома просторные,
Сердце встречами обрадую
И забуду годы черные,
Проведенные с Палладою.

Так! Но кто, подобный коршуну,
Над моей душою носится,
Словно манит к року горшему,
С новой кручи в бездну броситься?

В корабле раскрылись трещины,
Море взрыто ураганами,
Берега, что мне обещаны,
Исчезают за туманами.

И шепчу я, робко слушая
Вой над водною пустынею:
«Нет, союза не нарушу я
С необорною богинею».

СНОВА МОРЕ

Спойлер:

Я сегодня опять услышал,
Как тяжелый якорь ползет,
И я видел, как в море вышел
Пятипалубный пароход.
Оттого-то и солнце дышит,
А земля говорит, поет.

Неужель хоть одна есть крыса
В грязной кухне, иль червь в норе,
Хоть один беззубый и лысый
И помешанный на добре,
Что не слышат песен Уллиса,
Призывающего к игре?

Ах, к игре с трезубцем Нептуна,
С косами диких нереид
В час, когда буруны, как струны,
Звонко лопаются и дрожит
Пена в них или груди юной,
Самой нежной из Афродит.

Вот и я выхожу из дома
Повстречаться с иной судьбой,
Целый мир, чужой и знакомый,
Породниться готов со мной:
Берегов изгибы, изломы,
И вода, и ветер морской.

Солнце духа, ах, беззакатно,
Не земле его побороть,
Никогда не вернусь обратно,
Усмирю усталую плоть,
Если лето благоприятно,
Если любит меня Господь.

.

[Дон С.]

Здесь ещё несколько стихотворений В. Крапивина.

ТЕНЬ КАРАВЕЛЛЫ

Спойлер:

Иногда память детства приходит ко мне
Среди северных гор и лесов...
Голубая звезда в незамёрзшем окне
И летящая тень парусов...
Снова ночь опустила на старый причал
Непроглядную темень свою.
Над рулонами карт оплывает свеча,
Тайна смотрится в окна кают.

Эту тайну другим не понять.
Эту память у нас не отнять.
И когда перед дальним путем
Сердце, дрогнув, забьётся несмело,
Перед тем, как идти,
Я зову, чтоб в пути
Догнала меня
Тень Каравеллы...

Мой товарищ, когда онемеет рука,
Вспомни вновь, что и ты рулевой
И водил наш корабль сквозь янтарный закат
На свинцовый рассвет штормовой.
Путь бывает тяжёл, но никак не поймёшь,
У костра, засыпая к утру:
То ли волны шумят,
то ли сосны гудят,
То ли мачты скрипят на ветру...

Да и как это можно узнать,
Если видишь в пути то и дело,
Как скользит по дорожным камням
Здесь и там
Быстрокрылая
Тень Каравеллы.

ПЕСНЯ ПИРАТОВ

Спойлер:

Никому, ребята, в жизни
Больше нас не повезло (Ха-ха!).
Нет профессии престижней,
Чем пиратов ремесло...

Мы ужасны, мы свирепы,
Взгляд наш страшен и суров —
Наши нервы, как талрепы,
Из капроновых шнуров.

Это что за перезвон там?
Кто-то бьётся в рынду лбом.
Над далёким горизонтом
Парус в небе голубом!

Наливай, приятель, кружки,
Дружно чокнемся с тобой.
А потом зарядим пушки —
Скоро будет славный бой.

Мы — пираты, мы — пираты,
Любим пить и любим бить,
Можем мы родного брата,
Не моргнувши утопить.

Как же мы такими стали?
Дело в том, что с давних пор,
Мы уроки пропускали,
Не ходили в школьный хор.

Жизнь послушного телёнка
Нам была не по нутру (да-да!).
Убегали мы с продлёнки
И не мылись поутру...

Мы могли чужую кошку
Подстрелить из-за угла —
Эта скользкая дорожка
Нас в пираты привела!

КАПИТАН

Спойлер:

Плещут за бортом свинцовые волны:
Шторм разгулялся на море.
Трудно вести свой корабль капитану
В этом свинцовом просторе.

Плещут за бортом свинцовые волны
Сворой голодной ревущей.
— Не уступай, капитан, этой своре,
Волн этих бешеной гуще.

Видишь, встаёт впереди грозный вал?
Крепче держи, капитан, свой штурвал.

Если вдруг дрогнет рука на штурвале,
Волны сомнут твой корабль, капитан;
Пастью-пучиной, холодной и страшной,
Тут же проглотит его океан.

Слышишь, как отзвуки нового шквала
Вновь покрывают далёкий рёв волн,
Мчится навстречу он с пеною белой,
Силы великой и ярости полн.

Мчится навстречу рокочущий шквал:
Крепче держи, капитан, свой штурвал.

Там за широкой бушующей далью
Скал неприступных глухая стена;
Там за стеною есть чудные земли,
Солнцем залитая есть там страна.

Есть между скал лишь единая гавань,
Но достигает не каждый её,
Сильно и смело для этого нужно
Править своим, капитан, кораблём.

Чтобы достигнуть той бухты меж скал,
Крепче держи, капитан, свой штурвал!

Не совсем в тему, но не удержался...

Спойлер:

ВОСПОМИНАНИЯ О СЕВАСТОПОЛЕ

Синий снег на краю дорог,
Жёлтый свет в деревянных домах.
Одинокий тополь, бедняга,
продрог.
Каблуками скрипит зима.

В жёлтых окнах —
клоповый
уют;
Там от сытости
клонит ко сну.
Радиолы
хрипя поют
надоевшую "Тишину".

Ветер,
злясь,
не выжмет слезу.
Можно боль кусками сглотать.
Только чёрных пластинок зуд
Никак не унять.
Тоска.

Где-то в тысячемильной дали
Зарождается тёплый циклон.
И качнув корабли,
Он летит
от горячих от солнца
херсонесских колонн.
Прилетает и рвёт
С чёрной крыши
Железный лист.

Он как будто приносит
Белый свет херсонесских
колонн,
Синий мир, где вдалеке
видны
Старые маяки.
И о жёлтый камень
дробится стекло —
Голубое стекло волны.

Севастополь,
Солнце моё
В тишине летящих минут...
Здесь никто-никто не поёт
Надоевшую "Тишину".

На карнизах съёжились голуби,
Зимний мрак беспощадно холоден.
Ничего, товарищ, уже рассвет.
Самолёт улетает в полдень...

Для разнообразия испанская пиратская романтика
К сожалению, море не Карибское, а Средиземное, но зато испанец самый натуральный, без подмесу - ХОСЕ ДЕ ЭСПРОНСЕДА, романтичный 19 век

Хосе́ де Эспронсе́да (исп. Josе de Espronceda), полное имя Хосе Игнасио Хавьер Ориоль Энкарнасьон де Эспронседа-и-Дельгадо (исп. Josе Ignacio Javier Oriol Encarnaciоn de Espronceda y Delgado; 25 марта 1808, Альмендралехо, провинция Бадахос — 23 мая 1842, Мадрид).
Испанский писатель, признанный величайшим лирическим поэтом Испании эпохи романтизма.

ПЕСНЯ ПИРАТА
(Canciоn del pirata, 1840)
Перевод П. Грушко

Спойлер:

На бортах - по десять пушек,
паруса под ветром свежим
над морским парят безбрежьем -
бригантину в даль несут.

На носу - корсар суровый,
нареченный кличкой "Дьявол",
нет морей, где он не плавал,
правя свой пиратский суд!

За кормой луна мерцает
серебром на зыбкой сини,
стонет ветер в парусине,
беспокоен волн разгул,
слева берег европейский,
азиатский берег справа,
и поет разбойник браво,
грозно глядя на Стамбул:

"Парус мой, пари в лазури
голубой!
В море ни враги, ни бури,
ни томительные штили
путь тебе не преградили,
верх не взяли над тобой!

Двадцать бригов
мы отбили
у флотильи
англичан,
мне несли
свои знамена
для поклона
сотни стран.

Мне корабль - дороже злата,
грозный ветер - мне судья,
воля - божество пирата,
в море - родина моя.

За клочок земли далекой
короли
в битве сходятся жестокой.
Я - владею невозбранно
всею ширью океана,
где бессильна власть земли.

Не найти
такого порта,
замка, форта,
где бы враг
стал палить
себе на горе,
видя в море
черный флаг.

Мне корабль - дороже злата,
грозный ветер - мне судья,
воля - божество пирата,
в море - родина моя.

Только крик раздастся "Судно!" -
видит бог,
от корсара скрыться трудно:
я - монарх державы этой,
убегаешь - не посетуй:
приговор мой будет строг.

Все добытое
на месте
честь по чести
я делю,
лишь красавицей
делиться
не годится
королю.

Мне корабль - дороже злата,
грозный ветер - мне судья,
воля - божество пирата,
в море - родина моя.

Присужден властями втуне
я к петле.
Верю я моей фортуне!

А судью - не пожалею,
вздерну я его на рею
у него на корабле.

Не страшится
смертной доли
кто в неволе
пожил всласть,
кто однажды
сбросил путы,
казни лютой
не боясь.

Мне корабль - дороже злата,
грозный ветер - мне судья,
воля - божество пирата,
в море - родина моя.

Всех напевов мне милее
норда рев,
треск снастей и скрежет реи,
завывание стихии,
черных волн грома глухие,
грозный гул моих стволов!

Что мне грохот
небывалый,
буря, шквалы,
ветра стон, -
под тайфуна
свист разбойный
я спокойный
вижу сон.

Мне корабль - дороже злата,
грозный ветер - мне судья,
воля - божество пирата,
в море - родина моя.

[Дон С.]

Сообщение от makarena

ПЕСНЯ ПИРАТА
(Canciуn del pirata, 1840)

А кто перевел на русский?

Дон С.
Пардон
Перевод П. Грушко
Добавила

Да, вот ещё два перевода "Песни пирата" Хосе де Эспронседа-и-Дельгадо:

ПЕСНЯ ПИРАТА
(Canciуn del pirata, 1840)
Перевод М. Талова

Спойлер:

По бортам двенадцать пушек;
С вольным ветром все ветрила
Бригантина распустила
И несется по волнам.

Бриг пиратский прозван "Смелым"
И, от края и до края
Волны мощно рассекая,
Страх внушает кораблям.

Месяц льет свое сиянье
На серебряные волны,
И, глухих стенаний полный,
Ветер паруса раздул.

На корме - корсар веселый;
Кадикс - влево от корсара,
Вправо - скалы Гибралтара,
С песней правит на Стамбул:

Парусник мой, смело в море
Ты лети!
Пусть ни ураган, ни горе,
Ни безветрие морское,
Ни преследованье злое
Не собьют тебя с пути.

Двадцать пленных
Захватили,
Спеси сбили
С англичан,
И сдавал мне
Флаг склоненный
Побежденный
Капитан.

Дорога мне бригантина.
Мой закон - лишь ураган,
Королева мне - свобода,
И отчизна - океан.

Короли на поле брани
Шлют солдат
Для своих завоеваний.
Здесь один повелеваю.
Все - мое! Своим считаю
То, чем океан богат.

И куда бы
Бриг ни прибыл,
Чей бы ни был
Вражий флаг,
Не откажет
В доброй славе,
В чести, в праве
Мне и враг.

Дорога мне бригантина.
Мой закон - лишь ураган,
Королева мне - свобода,
И отчизна - океан.

Гаркну я и по приказу:
"Шхуна, стой!" -
Шкипер галс меняет сразу,
Чтобы улизнуть скорей.
Всем известен царь морей.
Все трепещет предо мной.

Из добычи
Всем по-братски
Пай пиратский
Отделя,
Не отдам лишь
Смуглолицей
Жар-девицы
С корабля.

Дорога мне бригантина.
Мой закон - лишь ураган,
Королева мне - свобода,
И отчизна - океан.

Пусть назначена мне кара!
Не робею!
Бережет судьба корсара,
А как сыщика поймаю,
Первым вздерну, обещаю,
Вздерну на его же рею!

Молодые
Что мне годы?
Без свободы
Жизнь пуста.
Я отважным
Был корсаром,
Жизнь недаром
Прожита.

Дорога мне бригантина.
Мой закон - лишь ураган,
Королева мне - свобода,
И отчизна - океан.

Лучше музыки любой -
Аквилоны,
Грохот бурь и волн прибой,
Дрожь натянутых канатов,
Песня гордая пиратов,
Пушек рев неугомонный.

И под страшный
Шквальный грохот,
Слыша хохот
Громовой,
Сплю, несомый
Невесомой
Сладкой дремой
И волной...

Дорога мне бригантина.
Мой закон - лишь ураган,
Королева мне - свобода,
И отчизна - океан.

ПЕСНЯ ПИРАТА
(Canciуn del pirata, 1840)
Перевод К. Бальмонта

Спойлер:

Десять пушек там по борту,
Ветер бьется за кормою.
Не плывет - летит стрелою
Через море быстрый бриг.
Тот кораблик, тот пиратский,
Что всему известен морю,
Имя - Страшный, и не спорю,
Он слыхал последний крик.
Лунный свет на море пляшет,
В парус дунув, ветер бьется,
Серебром и синью льется
Глубь морская, долгий гул.
Капитан, пират веселый,
Знает в Азии все тропы,
Знает все пути Европы,
Прямиком пред ним Стамбул.
Он поет, и песня - дело.
"Ты плыви, корабль мой, смело,
Не робей.
Хоть бы встал корабль здесь вражий,
Хоть бы волны вдруг как кряжи,
Взвились кверху, или даже
Хоть бы ветер стал хитрей,
Стал манить уплыть скорей,
Судьбы многи,
Но дороги
Не изменишь ты своей.
Двадцать схваток,
Все с добычей.
Что нам в кличе
Англичан!
Стяг оборван,
Верным ходом,
Ста народам
Разных стран.
Мой корабль - мой клад бесценный,
Воля - Бог мой, вольный я,
Путь мой - ветер переменный,
Море - родина моя.

Пусть ведут цари слепые, -
За пригоршню за одну
Праха, - дикую войну.
Волны моря голубые
Мне даруют весь простор,
Все, к чему коснется взор.
На волнах морского лона
Нет для смелого закона,
И никто мне не укор.
Чье прибрежье
Где б ни было,
Что мне мило,
То мое.
Всяк узнает,
Сила - право.
В этом слава,
Мчи ее.
Мой корабль - мой клад бесценный,
Воля - Бог мой, вольный я,
Путь мой - ветер переменный,
Море - родина моя.

Чуть раздастся крик: - "Глядите,
Мы подходим к кораблю!" -
Чует он, что утоплю.
Тотчас в нем не мало прыти,
И на всех он парусах
Путь меняет на волнах,
Но с судьбой напрасно споря,
Ибо я владыка моря,
И несу с собою страх.
Я добычу
Не считаю,
Разделяю
Все равно,
Лишь бы только
В миг счастливый
Мне с красивой
Быть дано.
Мой корабль - мой клад бесценный,
Воля - Бог мой, вольный я,
Путь мой - ветер переменный,
Море - родина моя.

Я не ведаю боязни,
К смерти я приговорен.
Как бы этот я закон
Да к тому, кто слово казни
Произнес в напрасном зле,
Не явил в моем жерле.
Иль повешу в час напасти
Я его на зыбкой снасти,
На его же корабле.
Если ж гибель,
Ну так что же?
Не дороже
Жизнь, чем медь.
Я уж сбросил
Все вериги,
И об иге
Не жалеть.
Мой корабль - мой клад бесценный,
Воля - Бог мой, вольный я,
Путь мой - ветер переменный,
Море - родина моя.

Слаще музыки не чаю,
Чем свирепый вой ветров,
Скрип и трепет парусов,
Путь вперед, куда не знаю.
В реве бури видеть рад
Раскачавшийся канат,
И среди пучины черной
Сладко слышать мне повторный
Пушек яростный раскат.
И в гуденьи,
В гуле грома
Мне знакомо -
Не с борьбой,
Но на море
Колыбельном
В счастьи цельном
Пить покой.
Мой корабль - мой клад бесценный,
Воля - Бог мой, вольный я,
Путь мой - ветер переменный,
Море - родина моя.

[Дон С.]

Продолжая испанскую тему:

Хуан Рамон Хименес (24 декабря 1881, Могер, Испания — 29 мая 1958, Сантурсе, Пуэрто-Рико) — испанский поэт, один из лучших лириков. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1956 года «За лирическую поэзию, образец высокого духа и художественной чистоты в испанской поэзии».

Спойлер:

***
В лазури цветы граната!
Матросская слобода!
Какое легкое небо
и как листва молода!

Изменчивый ветер моря!
Матросская слобода!
Обветрена, сероглаза,
и горе ей не беда!

И женский голос заводит:
"Морской обычай такой -
мужчине море законом,
а сердцу ветер морской!"

- Святая мать кармелитов,
пошли нам ясные дни
и наши весла, мадонна,
своей рукой осени!

...Под вечер воздух мерцает,
закат - как сон наяву
и капли слез золотые
вдали кропят синеву.

- Как будто ветер вернулся
и даль морская близка -
и всех затерянных в море
нашла глазами тоска.

Изменчивый ветер моря!
Матросский родной очаг!
На сердце ладанка с пеплом
и синий холст на плечах!

В лазури цветы граната.
Веселье в ладу с тоской.
Мужчине море законом,
а сердцу - ветер морской!

Пер. А. Гелескула

Спойлер:

МОРЕПЛАВАТЕЛЬ

Пер. Г. Кружкова

И снова - море, лишь море
со мною.
(Там не звезда ли
блестит серебром неверным
из дымно-лиловой дали?)

А мне темнота сродни
(души не прельстить звездою),
лицом к необъятной мгле
придвинут я вечной мглою.

Там, в волнах, - воля моя,
в пустыне морской - надежда,
таинственно населены
темнеющие побережья.

Я - больше моря, но ум
ничтожество мне пророчит,
и в мире я одинок
темнейшим из одиночеств.

Лишь мгла, единая мгла
довлеет хляби и тверди,
земля одна и вода одна
для жизни. Или для смерти.

ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
Автор: Владимир Андропов

Спойлер:

... Твой верный Петер ждет и ждет, и ждет...
Мне кажется, ты писем не слала мне
Уже две сотни лет... И это вот послужит
Сто пятьдесят шестым ответом на твое
Давнишнее, истертое на сгибах....

Пишу у полубака. Вместо свеч -
Огни на остриях. На море душно. Душно.
Мне кажется, что будто по пятам
За нами стелется ужаснейшая буря,
Не в силах нас догнать... А небо крепко,
Как будто бы прибитое гвоздями
С алмазной шляпкою. Иль - занавес Шекспиров,
И на табличке : "Тихий океан".
Иль нет : "Атлантика".
Иль нет, на вроде : "Остров Уайт"...
Шныряют ведьмы воздуха сырого,
Заваривая кашу Приближения,
И кроме них - ни звука, ни души...
Порой мне кажется, что даже мы бесплотны,
Как точка среза острой гильотины
Среди трагедии слипшихся волос.
.. Меня так беспокоит эта мысль...

О главном.
Как ты живешь?
Как ты живешь, красавица моя?
Как там наш белый домик?
Мельница на взгорке?
Как - соловьи ?
Утес на берегу?
Песок -
Все так же ли следы твои целует,
Как завещал я ?

Долгими ночами
Беззвучного течения под луной
Беззвучною - твой облик обеззвучил,
Замедлился:
В девятой кругосветке
Я лишь заметил слабый поворот
Точеной шеи,
Искорку в глазах
И приоткрывшийся в улыбке уголок
Блаженных уст.
И я еще надеюсь
На слово их
В двадцатом обороте...
Пусть это будет - дождь.
Гроза.
Взгляд звезд мне неприятен.
Я сотни лет не видел облаков,
Хоть чувствовал движенье за спиною.
Так пусть же лучше - ты!
Твой верный Петер ждет...

Мне все мерещится : Мы - призраки, мы - сон...
Да, ветхость балок, запах древесины,
Соль редких брызг, скрип старого руля,
Блеск ясных линий в черном развороте
Старинной Книги - той, что не прочесть
До дна, - все, все доступно мне. Я глажу,
А иногда, признаюсь, украдкой - кусну
Обветренный канат, и вкус смолы приводит
Меня в смешное исступление жизни...
Но и тебе, наверное, приходит
На память детский сон, реальнее всего,
Что видела на свете, бывший. Живший
Взамен тебя. Всамделишней тебя...
Бывает, человек проносит нежность плоти
Такого сна, как светоч жизни здесь,
В инаком мире...
А вчера наш штурман -
С его-то пегой бородой смешной! -
Взялся читать нам Гамлета...
Я вдруг почуял трепет
Сознания решенности всего:
И страха смерти,
И актерской маски.
И - времени, в котором мы плывем -
Лишь руль переложить -
И не переживая
Одной лишь нежности Офельиных цветков...
Как речь зашла о руте...
Горькой руте...
И море льнуло к борту телом всем,
Как тот глухой, прислушиваясь к току
Симфоний, содрогаясь сонно -
Все это вдруг слилось -
И ночь -
И звезд насмешливых я понял лепетание,
Свободу вод
И крылья фей и ведьм...
Все вдруг - слилось,
И сон неповторимый течь продолжал,
Сплываясь в горизонт
Нездешней муки нежности...
Ответь мне : кто я?
Твой верный Петер ждет...

... Мне выснилось ( сон - мысли призрака), -
Что мы сосуществуем
В равностоящем мире.
Равно-от-стоящем.
Как пара чаек взору моряков,
Как взгляду астронома - звезды,
Имея бездны лет между собой,
И, все ж таки, сливаясь с некой сферой, -
Равностоящей, равно-удаленной...
Мне выснилось : поэтому суда
Шарахаются нас по странным эпициклам,
И скалы бестелесные, мелькнув
На душном горизонте, нас минуют, -
Что там они. А мы с тобою - здесь,
Хотя и разделенные веками
И расстояниями,
Но слитные - для них.
Одних созвездий черточки и лики...
Я помню там, -
В низине, центре, дне,
Где вывернуто небо наизнанку
Нелепой перспективой взгляда ввысь,
Случалось, что две чайки, подлетая
Друг к дружке, разевали клюв,
Крича о чем-то резко и невнятно...
И, значит, есть надежда, если воздух чист
От берегов
И времени.
Дай знак мне!
Любая птица - Знаю! - будешь - ты,
Равностоящая.
Дай знак!
Твой верный Петер ждет...

-

Завражный Юрий Юрьевич
В интернете известен под ником - Флибустьер



Автор стихов, песен, музыки, исполнитель.
Родился 14 августа 1960 г.
Вилючинск, Камчатский край, Россия

Автор о себе:
"Капитан 3 ранга запаса. Служил на Камчатке. Конченый романтик. Кандидат в мастера спорта по парусу, участник второй меридиональной кругосветки яхты "Апостол Андрей" (этап "Петропавловск - СПб" через канадскую Арктику). Из прочих интересов - гитара, горные лыжи, русская баня, графомания, ЖЖ, эзотерика, страйкбол, бабахинг, посильное участие в роскоши человеческого общения. В активе стихи, песенки и проза. Исполняется не только своё, а всё, что нравится. Что нравится? Нравится про море-океан, про паруса, моряков и вольных флибустьеров... ну и, конечно же, про любовь. Голос не поставленный и картавый - с франко-еврейским "р", что автора весьма удручает. Дипломант "Камчатской гитары 2009" в номинации "автор-исполнитель". Паруса (КМС), горные лыжи, живая природа (особенно камчатская), страйкбол и русская банька. Семейное положение: никакое. Жених со стажем. Тщательно не следит за причёской, для чего не стрижётся с мая 1995 года. Написана и издана книга "Забыть адмирала!" (история, публицистика). Написаны и пока не изданы книги: "Макароны по-флотски" (сборник рассказиков про флотскую службу); "Последний шлаг восьмёрки" (путевые заметки о второй кругосветке яхты "Апостол Андрей"; "Тот самый остров" (фантастика, приключения), а также пьеса "Все там будем..." Стихи не издавались (а зачем?). Песенки регулярно выпеваются самим автором на ни в чём не повинных слушателей..."

МОБИ ДИК

Спойлер:

...Из белой пены, выгнув спину,
Он лик свой кажет.
Что ж вы встали?!
Не будь я капитан Ахав,
Коли сегодня мой не пробил час!
И вы, презренное отродье,
Вы, столь любимые моим сознаньем,
Но подчинённые лишь воле слов моих,
Ведомых жаждой крови и отмщенья,
Пойдёте в пену волн –
И разум сгинет,
Водой солёной смытый в тот же миг;
И Белый Кашалот, моих терзаний
Ночных предмет и жуткий мой кошмар,
Предстанет предо мной в своей крови,
И дух мой возопит: «Отмщён! Отмщён!»
Стучите ж, тали, и скрипите, тросы!
Летите вниз, вельботы! За борт! Хей!
И лезвия точёных гарпунов
В руках тяжёлых с пятнами мозолей
Пусть будут верными; я вам так говорю,
Я! Капитан Ахав!!!
Всё божие во мне
И дьявольское вмиг соединилось;
Да будет так!!!
Верните мне мой сон!!!
И Белого Кита подайте к борту...
Аминь! Аминь!!! Аминь...
сентябрь 2009

ПАРУС

Спойлер:

Угас закат багровой тишиной;
Сомлел усталый мир в плену вечерней грёзы…
И, лепестком печальной белой розы
Вспорхнувший, парус над бескрайностью седой
Уносит в дивный сон…
2003

Авторская песня:

ФЛИБУСТЬЕР-ЭЛЕГИЯ

Спойлер:

Отложив надоевший секстан на потом
И разлёгшись на юте в шезлонге своём,
Я гуляю любимым проливом и курсом знакомым.
Я жую оливье и филе из тунца,
Открываю заветный бочонок винца
И балдею от вида команды, упившейся ромом.
Ну, а ты где-то там далеко от тоски
Из мохеровой шерсти всё вяжешь носки,
Под разлапистой пальмой сидишь, пьёшь какаво с вареньем
Или снова слагаешь изысканный стих…
И тепло нежных рук вспоминая твоих,
Я кого-то сейчас под килём протяну с наслажденьем.

Надо мной паруса, словно крылья, парят,
И котлетки говяжьи на блюде дымят,
И чудесный пузатый бочонок для снятия стресса.
Скалит зубы на гафеле Роджер лихой,
А на палубе пленницы стонут толпой –
Герцогини, графини, фрейлины и даже принцессы.
Будут кольца, алмазы и серьги дарить,
Будут, жарко дыша, о любви говорить,
На взаимность надеясь и глазочки строя, конечно.
Ах, какие красотки! Отдался б любой!..
Но, увы, ни одна не сравнится с тобой –
Я их всех приглашу по доске прогуляться неспешно.

Губернаторы, челядь и ростовщики –
Разговоры мне с вами вести не с руки,
Всем вам самое время слегка подсушиться на рее.
Доедаю тунца и одну из котлет,
Вновь готов к абордажу мой славный корвет –
Только зубки почищу и сабелькой рожу побрею.
Мне бы курс проложить, как укажет звезда,
Добрый ветер поймать и вернуться туда,
Где волшебный хрустальный ручей манит влагой студёной…
А пока подходящий возьму сундучок,
Подыщу неприметный такой островок,
Чтобы там для тебя закопать золотые дублоны.
Я ямайского тёплого рому хлебну,
Всем висящим на рее слегка подмигну,
И тихонько спою твою песню про рододендроны...
2010, апрель

ФЛИБУСТЬЕР-СВИНГ

Спойлер:

Поздно думать, если б да кабы!
К чёрту за борт глупые мольбы!
Просмолённый лопнул фал
И с ладони кожу снял
Вместе с Линией Судьбы…

Абордажи, драки и шторма!
Не бывать дублонам задарма!
Свист картечи и огонь,
Порох сжёг мою ладонь
Вместе с Линией Ума…

Пой, ветер, пой!
Врагов не счесть!
Кости выпали –
Шесть, шесть, шесть.

Прошлое порви и не зови!
Будут в горле стоны – задави!
Сколько горечи в волне –
Соль ладонь разъела мне
Вместе с Линией Любви...

Пой, ветер, пой!
Вся жизнь – мираж!
Мой последний бой…
На абордаж!!!

Сколько в трюмах ваших кораблей
Золотых дукатов и гиней!
Но сегодня правит зло,
И клинком ладонь снесло –
Жизни Линия была на ней…
Жизни Линия была на ней!..
30.03.2010

ФЛИБУСТЬЕР-FAREWELL

Спойлер:

Впереди трудный бой.
Против целой армады.
Да, таков выбор мой.
Так надо.
Моего корабля
Курс на карте проложен.
Ибо если не я,
То кто же?

Трудный бой впереди,
И исход неизвестен.
Но на этом пути
Я честен.
Вымпел мой, повели
Не сдаваться, а драться!
И уже фитили
Дымятся.

Впереди трудный бой.
Против целой армады.
Да, таков выбор мой.
Так надо.
Сладок пороха вкус,
И зовёт буревестник.
Если я не вернусь,
Спойте песню.
24.03.2010

ФЛИБУСТЬЕР-ВАЛЬС

Спойлер:

Леди, сейчас вы в моём плену;
Выбор несложен – вальс или сразу ко дну, в волну!
Леди, я не сомневался в вас –
Пусть же поставят наш флибустьерский вальс!
Эй! А ну, вся команда вниз!
Эй! С палубы верхней брысь!
Шпага, я знаю, будет мешать танцевать.
Но всё одно не стану шпагу снимать…

Леди… позвольте узнать ваше имя?
Джейн? Как волшебно! И не говорите мне «сэр»! Я не сэр...
Леди Джейн, клянусь всеми ветрами морскими,
Просто зовите меня: «мой флибустьер».
Да! Одноглазый, для мира потерянный!
Да! Рому во мне немеряно!
Но:
Джейн, согласитесь, лучшего вам не найти:
Вальс всё ж приятней, чем по доске пройти…

Леди Джейн*, не стоило так вопить –
Я не хотел вам на ногу наступить… прошу простить!
Леди Джейн… Да, я далеко не юн…
Здесь люк, осторожней – можно свалиться в трюм! Не надо в трюм...
Пусть делят добычу там!
Пусть после упьются в хлам!
А вальс всё несёт и несёт по палубе нас…
Он нескончаем, он вечен, якорь мне в глаз!

Yo! Кружится голова!
М-м!!! Где бы найти слова...
Кружатся мачты, чайки и облака…
Чёрт подери, как легка ваша рука!..
Кружится ром пополам с мадерой внутри...
И – раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три...
2009, октябрь

ФЛИБУСТЬЕР-БЛЮЗ

Спойлер:

От Порт-Ройала к Тортуге путь недолог, но погода – дрянь:
Полный штиль во всей округе, и к тому же пьян в такую рань.
Бутыль последнюю я достаю из своего сундука.
И в трубке – рыбья чешуя вместо табака.
Но только я не унываю, улыбаюсь и даже смеюсь,
И тихонько напеваю мой флибустьер-блюз.

Кто-то где-то абордажит, кто-то грабит галеоны, города…
Мне б сейчас заботы ваши – словно зеркало вокруг вода.
Где-то сочные красотки задирают свои юбки – эгей!
Мне б сейчас, медуза в глотку, до Тортуги догрести поскорей.
А пока штурвал верчу, хоть толку мало, только за борт плююсь
И под нос шепчу-мычу мой флибустьер-блюз.

Мне бы ветер щас упругий – я бы мчал вперёд, не ведая мук!
Наша славная Тортуга тортужей всех других тортужьих тортуг!
Там мои швартовы примут и набулькают мне рому стакан,
Крошка Джейн, смеясь игриво, подмигнёт: «Привет, мой капитан!»
И под пальмами на пляже я, конечно же, мгновенно напьюсь
И спою все свои песни, даже мой флибустьер-блюз.

When I find myself in times of trouble,
Mother Mary comes to me
Speaking words of wisdom – let it be!
Whispering words of wisdom – let it be!

Утром мы проснёмся рядом на песке, и позовёт нас волна.
На вопрос: «А где же карта с кладом?» – хей, каррамба! Вот она!
Йо-хо-хо! Сомнений нету – кэп исполнит всё, что наобещал!
И плевать, что карту эту сам же только что и нарисовал.
Погуляем на просторе! Поднимай же парус, если не трус!
Но прежде чем выйти в море, споём мой флибустьер-блюз!

Эх, люблю свою работу – абордажи, золотые сундуки!
Три тыщи вшивых кашалотов! Не подохнем от сопливой тоски!
Но где же ветер? Чуть не плачу, до Тортуги ещё целых двести миль…
Впереди нас ждёт удача!.. О, если б не этот треклятый штиль!
На два пальца наливаю ром в стакан и на ветрила молюсь,
И тихонько напеваю мой флибустьер-блюз.
Блю-у-у-у-уз!!!
2009, октябрь

ПУСТИТЕ В ОКЕАН!

Спойлер:

Отпустите меня в океан,
Я на суше, ей-богу, свихнусь,
Я на суше вот-вот задохнусь,
Изнывая от боли и ран.
Там волна холодна и чиста,
Там ни грязи, ни пошлости нет,
Там искрится мечта, что сольёт все цвета
В ослепительно истинный Свет!
Раствориться бы в этом кругу
Свежей вечности и синевы...
Я на вашей земле больше жить не могу!!!
Неужели не видите вы –

Здесь кривые царят зеркала,
Здесь распятья в хорошей цене,
Здесь и истина – только в вине,
Здесь надежды сгорают дотла...
Здесь деньгой можно душу «спасти»,
Здесь в почёте наветы и срам,
Здесь молитвы без веры в особой чести,
Здесь не ведают цену словам!
Здесь кривляются лживые рты!
Здесь у счастья нет глаз – и плевать!
Здесь подошвами топчут живые цветы!!!
Здесь умеет любовь умирать!!!

Мне б умыться солёной водой,
И норд-ост вожделенный вдохнуть,
Горизонта коснуться чуть-чуть
И по курсу идти за Звездой...
Сколько можно по суше бродить,
О пустом бесконечно скорбя?!
Для других мне у Бога не стыдно просить,
Но совсем не могу для себя...
Я вернусь, не вернусь – сам решу!
Прекратите же свой балаган
И живите, как жили. Я только прошу –
Отпустите меня в океан!!!
Отпустите в океан...
2009, сентябрь

СТАРПОМ ДЖЕЙН

Спойлер:

Морской воды солёный глоток
Вкусила она не раз.
Известен всем её острый клинок,
Отвага и верный глаз.
Едва заслышав имя её,
Трепещет весь южный Мэйн...
Пока я сплю, корабль ведёт
Мой славный старпом Джейн.

Сумеет рифы надёжно взять,
Корвет спасая наш.
И головорезов моих поднять
На яростный абордаж.
Горячего грогу мне принесёт,
Проложит курс в Порт-оф-Спэйн...
Спокоен я: корабль ведёт
Мой славный старпом Джейн.

В бушующий шторм, коварен и зол,
Не бросит штурвал, нет.
Заштопает мне пробитый камзол,
Зарядит мой пистолет.
А ежели вдруг случится беда –
Зальёт её тёплый портвейн...
Покуда я жив, будь рядом всегда,
Мой милый старпом Джейн!..
2009, сентябрь

ГИМН КРЕЙСЕРСКОЙ ЯХТЫ АПОСТОЛ АНДРЕЙ

Спойлер:

Мне лишь глаза закрыть – и вот
Над нами чайки реют,
Кипит волна, лаская борт
«Апостола Андрея».
Его удел – с ветрами мчать,
Не ведая покоя,
И шар земной перевязать
Восьмёркою тугою.

Прощай, уютный тихий порт!
Расслабились – и ладно!
И снова ввысь взлетает грот,
Залатанный стократно.
Зачем всё это нужно нам –
Ответить не сумеем,
И вновь качает океан
«Апостола Андрея».

Он повязал материки,
Как парусный мессия.
На нём не боги – мужики,
Апостолы с России.
Благую весть нести дано
Атоллам океана
И льдам, холодным, как стекло
Гранёного стакана.

И провожали нас друзья,
И тосты говорили...
Нам повезло – и ты, и я
Апостолами были!
Мне лишь глаза закрыть – и вот
Над нами парус реет,
Кипит волна, лаская борт
«Апостола Андрея»!
2002

ПОД ПАРУСОМ

Спойлер:

Над волной, над седой
Вереница белых чаек –
Непутёвых, бестолковых, белокрылых.
Ветер пьют паруса
И несут меня к прелестным,
Неизвестным и чудесным островам.
Позади за кормой
Суета и беспросветная тоска
В однообразьи дней постылых...
А вокруг – ах, вокруг! –
Океан, этот тихий-тихий Ти...
Ну очень Тихий океан.

Не по тропкам средь бурьянов –
По зыбям моя дорога.
Улыбнусь, на карту глянув,
Да глотну себе немного
Из гранёного стакана –
И обратно к парусам...
Где ты, берег Зурбагана?
Курс укажут небеса.

Я киту подмигну
И скажу: «Поплыли вместе
В дивный край, что полон счастия без меры!»
Он меня не поймёт,
Ухмыльнётся и нырнёт:
«Ты обалдел? У океана ж нет краёв!»
А вдали горизонт
Чёткой линией разрезал этот мир
На две огромных полусферы!
И поёт, и зовёт
Нежным голосом моя Надежда, Вера
И, конечно же, Любовь.

Сверху светит мне устало
Звёздный путь Дорогой Млечной.
Парус мой - пускай не алый,
Но мечтой наполнен вечной.
Я плыву по океану
К той, неведомой, земле...
Эх, нету карты с Зурбаганом
Да на штурманском столе!..
1998

ДЕСЯТЬ МИЛЬ

Спойлер:

Десять миль – это так, ерунда.
Лишь бы линза в трубе не поблёкла…
Что ж ты смотришь и смотришь туда –
Ты насквозь проглядел эти стёкла!
От тебя до неё – десять миль,
Просто взять и уйти – знаю, больно…
А вокруг, как назло, полный штиль,
И полощется парус безвольно.
Лучше спой, да полнее налей –
Ты не знаешь, чем всё обернётся.
Зов мечты станет чище в волнах,
Не придётся об этом жалеть.
А у той, чьи глаза всех милей,
Что-то в сердце ещё колыхнётся,
Только ты уже будешь в морях
Или где-то на рее висеть.

Ты всё смотришь на берег, грустя.
Я тебя понимаю, ей-богу!
Десять миль – это сущий пустяк;
Десять миль – это дьявольски много!
Может, завтра шагнёшь по доске,
Иль найдёт тебя пуля мгновенно…
Всё, что ты написал на песке –
Лишь до первой волны горько-пенной.
Старина! Лучше песню запой!
Янтарём рома полнятся кружки!
Будет много печалей и роз
На твоём флибустьерском веку!
А мечта остаётся мечтой,
Разметавшись по бязи подушки
Чёрным шёлком пушистых волос –
Десять миль, на другом берегу...
2010, январь

А ФЛОТА НЕТУ...

Спойлер:

А Флота нету.
Есть корабли, антенны, пушки и ракеты,
Подводных лодок – как китов огромных стая.
Но я военной тайны вам не открываю –
В безвестность канули мундир и эполеты,
А Честь Мундира не заменишь на торпеды!
И Флота – нету.

Моя страна сидит надёжно на мели,
И корабли
Грустят, забыв про океанские походы,
А офицеры покоряют огороды.
Каста флота...
Ни денег, ни почёта.

От Петропавловска до Крыма
Кому нужны мы?
Кому нужны остатки чести офицера?
Какою мерой
Измерить тот позор, к которому скатились,
Что даже кортики в игрушки превратились?

А Флота – нету.
А в штабе куча разжиревших адмиралов,
И им всё мало.
У них есть деньги, власть, коттеджи и «тойоты»,
Но нету Флота.

Вот так, друзья.
Всё до обыденности просто.
Но если слово дали мне – никак нельзя,
Я не могу смолчать и обойтись без тоста!
И спирт горячий обжигает, словно пламя –
За Них! За тех, кто не сидит сегодня с нами!
Пусть нету Флота, но Андреевского флага
синий крест
Напомнит снова нам о тех парнях в «Варяга».
О тех, кто лёг в пучины мрачную могилу.
Пусть льётся шило! Пусть льётся шило!
О тех, чей подвиг не сравнить и не измерить,
Кто в океан ушёл на К-129!

Вот те ребята –
Как раз они не виноваты,
Что нету Флота...
1994

МОЙ БРИГ
(юношеское подражание Высоцкому)

Спойлер:

Вчера весь мир забылся в сонной тишине –
Мне чайки гимн тайфунам прокричали!
Мой бриг слегка качнулся на крутой волне,
И паруса на реях заиграли!
Я вырос возле моря, я родился в нём,
Земных утех всегда мне было мало!
И вот мой бриг разрезал волны форштевнём
И борт подставил бешеному шквалу!
А ну-ка, кто там? Бог морей Нептун
С трезубцем и со свитою наяд?
Я волен выбирать любой тайфун,
Который ты готовишь для меня!

Я чувствую удары оголтелых волн,
Но жму вперёд – я не могу иначе!
В шуршаньи пены слышу колыбельный звон,
А в стоне кливеров – мой марш удачи!
В клубке воды и пены – тысячи чертей,
Они рвут паруса с ужасным треском!
Но для того, чтоб понял ты, что я сильней,
Я гордо сбросил мокрую зюйдвестку!!!
А ну-ка, что там? Сколько баллов он?
Давай сюда его, и он сегодня мой!
С зюйд-веста гонит бешеный циклон,
Но бездны тьма бессильна предо мной!
Вперёд и с песней! Ради одного –
Чтоб ураган за глотку ухватить!
Не может быть прекрасней ничего,
Чем гордо всё пройти и победить!
1982 (наивный был тогда...)

СТАРЫЙ КРЕЙСЕР

Спойлер:

Севастополь. Над морем чайки белые реют.
В бухту вход охраняя, стоит равелин на посту...
Восходящее солнышко ласково греет
Ржавый пушечный крейсер с цифрой 106 на борту.

У штевней его волны лениво играют,
Ослабевшие фалы шальной ветерок шевелит.
О далеких походах корабль вспоминает,
О штормах океанских крейсер устало грустит.

Поседевший от соли и не грозен, как прежде -
Жерла пушек не дышат и в клюзах цепям не греметь...
В небе вымпел не реет и рука командира
Не возьмется за леера позеленевшую медь...

Но скажи, адмирал, почему тебе ночью не спится?
Вспомнит бывший матрос Севастополь и чаек в порту,
На высокой корме потускневшая надпись: «ДЗЕРЖИНСКИЙ» –
Старый пушечный крейсер с цифрой 106 на борту...
1978

Страничка автора на [Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]
Страничка автора на [Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]

Аделунг Юрий (Георгий) Николаевич



3 апреля 1945 г. - 6 января 1993 г.
Российский поэт, бард.

Родился 3 апреля 1945 года в городе Москве.
В 1966 году окончил три курса Московского института инженеров железнодорожного транспорта.
Впоследствии работал геологом и промышленным альпинистом.
С 1962 г. писал песни на собственные стихи.
Регулярно участвовал в сложных походах на плотах и занимался альпинизмом, что нашло отражение в ряде песен.
Погиб 6 января 1993 г. в Москве при проведении работ на высотном здании.



АЛЕКСАНДРУ ГРИНУ

Ты слышишь звон безжалостных клинков,
Скрещённых в поединке честном,
В краю контрабандистов, моряков,
В стране прекрасной, но безвестной.

Мне хочется стать жителем страны
Той на мгновенье, хоть немножко,
Пройтись по мягким отблескам луны,
Сплетённым в лунную дорожку.

Увидеть флибустьеров чёрный стяг,
Гитар звенящих поднятые грифы,
Услышать ветра злобный свист в снастях
И скрежет шхуны, врезавшейся в рифы.

Людей, что презирают звон оков,
Мне их приятен юмор хлёсткий,
И добродушный гогот моряков,
Что слышен в кабачке на перекрёстке.

Они не терпят скучных и угрюмых
В стенах своих обшарпанных кают,
Где бочка, извлечённая из трюма,
Забыть поможет брошенный уют.

***

МЫ С ТОБОЙ ДАВНО УЖЕ НЕ ТЕ

Спойлер:

Мы с тобой давно уже не те,
Мы не живем делами грешными,
Спим в тепле, не верим темноте,
А шпаги на стену повешены.
В нашей шхуне сделали кафе,
На тумбу пушку исковеркали,
Истрачен порох фейерверками,
На катафалк пошел лафет.

Мы с тобой давно уже не те,
И нас опасности не балуют,
Кэп попал в какой-то комитет,
А боцман служит вышибалою.
Нас уже не радует роса,
На парусах мы не разляжемся,
Пустил артельщик разгулявшийся
На транспаранты паруса.

Мы с тобой не те уже совсем,
И все дороги нам заказаны,
Спим в тепле на средней полосе,
Избрали город вечной базою.
Знаю, нам не пережить зимы,
А шхуна, словно пес на привязи,
Кривая никуда не вывезет,
А море ждет нас, черт возьми!

Море ждет, а мы совсем не там!
Такую жизнь пошлем мы к лешему!
- Боцман ! - я ! - ты будешь капитан!
Наденем шпаги потускневшие.
Мы с тобой пройдем по кабакам,
команду старую разыщем мы,
А здесь, а здесь мы - просто лишние.
Давай, командуй, капитан!
1974

ПЕСНЯ ПИРАТА

Спойлер:

Я слышу - гремит уж засов.
Свести счеты с жизнью пора.
Как свора ободранных псов
Сбегается, чувствуя кровь,
Собрался народ поорать.
Прощайте, друзья и любовь!
Лишь солнца погаснет блик,
Уйдет без меня бриг,
Уйдет без меня, не повесив сигнальных огней.
Как пена седой капитан
Бушпритом прорежет туман,
Шепнув на прощанье: "Храните нас, боги морей."
А красный камзол палача
Горит над толпой там, где смерть
Выбьет последнюю твердь.
И заново жизнь не начать,
И волнам меня не качать,
Удар - и летит табурет.
Лишь солнца погаснет блик,
Уйдет без меня бриг,
Уйдет без меня, не повесив сигнальных огней.
А я остаюсь на земле,
И вот уже шея в петле.
На тверди земной ведь бессильны все боги морей.

ПИРАТЫ

Спойлер:

Вы скитались по белому свету,
Не давая клинкам заржаветь,
Презирая Христовы заветы,
Не умели о прошлом жалеть.

Моря солью пропитаны латы.
В разных странах явились на свет,
Но одна Ваша каста — пираты,
Нет Отчизны и родины нет.

О конце ты об их не молись, враг, —
Бога нет, ну а Дьявол им зять.
И Голландца Летучего призрак
Абордажем нетрудно им взять.

Кровь кипит на дощатых настилах,
Чёрных дней море тайну хранит.
Совесть все грехи им простила,
Не смягчит жалость сердца гранит.

Всем им путь уготован на реи,
Будут злобно смеяться враги.
И никто никогда не жалеет
О загубленных душах таких.

Южный Крест звёзд брильянты разбросил,
Украшая ночной небосвод.
Всех пиратов покорнейше просим
Не сгибаться под плетью невзгод.

ПЕСНЯ СТАРОГО ПИРАТА

Спойлер:

Когда-то, когда я был бравым пиратом
И вспарывал днища пузатым корветам,
Когда умывался лишь ромом и златом,
Когда не внимал я никчемным советам,
Тогда я был счастлив, спокоен и весел,
Беспечен, доволен самим я собою,
В глазах экипажа я в золоте весил
И часто в орлянку играл я с судьбою.

А волны вставали
и справа, и слева,
но я разрубал их
как сумки с деньгами.
А ветры нас гнали
как падшую деву,
и флаги на мачтах
чернели над нами.

Теперь я - обычный владелец трактира
и пьяным матросам я эль подливаю.
Нужду отправляю в уютном сортире
и прошлое вместе с тоской пропиваю.
Матрос иль цыган, сухопутная крыса ль -
никто не посмеет подать мне совета.
И ночью, и днём одичавшие мысли
стремглав убегают с гнилого корвета.

А волны бушуют
внизу под скалою,
и чайки опять
надо мною хохочут.
А где-то фехтуют
за чёрною мглою.
И кто-то отдать
кошелёк свой не хочет.

Продам нажитое, построю я шхуну,
команду найму из лихого отродья,
и рома глотну, и сквозь зубы я сплюну,
и в море умчусь я, сорвавши поводья.
И пусть мою шхуну тогда же потопят,
но в том абордаже расправлю я плечи.
Хоть я не поклонник романов-утопий,
но верю, что будет прекрасным тот вечер.

И в миг пред моментом,
как примет пучина
меня и корабль
как блудного брата,
я встану пред чёртом
и, выпрямив спину,
глотну ещё вдоволь
хмельного заката.

В ЛИССЕ ЗАДРЕМАЛИ КОРАБЛИ...

Спойлер:

В Лиссе задремали корабли
Утомившись от морских проказ.
Волны день минувший унесли,
Создавая гриновский рассказ.

Утром, лишь померкнет свет луны,
Корабли умчатся далеко,
К берегам неведомой страны,
Созданной несчастным чудаком.

В бурунах прохода не найдя,
Не погаснет веры в счастье блик.
Фрези Грант к штурвалу подойдя,
Выведет из ада корабли.

Кораблей команду измотав,
Нехотя утихнет ураган.
Парусов лохмотья залатав,
Корабли вернутся в Зурбаган.

ПЕСНЯ О СТАРОМ КЛИПЕРЕ

Спойлер:

Все порту говорят, что в минувшую ночь
Старый клипер по прозвищу "Рваный",
Обрубив якоря, вдруг из гавани прочь
Отвалил в неизвестные страны.

Он ушёл в одночасье, ни с кем не простясь,
Нарушая морские заветы.
Старый лодочник — пьяница, часто крестясь,
Был единственный, видевший это.

В припортовых тавернах как вымерло вдруг,
В книгах долг неуплачен — громадный!..
Старый клипер в ночи, втихаря от подруг,
Не иначе, пополнил команду.

Нам не стоило б головы даже ломать,
Где Боб-шкипер шерстит караваны,
Если б плохо мы знали — в три короба мать! —
Старый клипер по прозвищу "Рваный".

Кого ловит приказ, всех, кто пропился вдрызг,
У кого только дыры в кармане—
Нет того моряка, чтоб куска не отгрыз
Старый клипер по прозвищу "Рваный".

На душе лабуда, и паскудно в порту.
Песен нет и грустны мореманы:
"Эх, и нам бы туда, на посудину ту,
Старый клипер по прозвищу "Рваный!"

РОБИНЗОН КРУЗО

Спойлер:

Можно верить и не верить —
Всех мы судим по делам.
Крузо выброшен на берег
В чём мамаша родила.

Голым драться со стихией
Робинзону не резон.
"Шкуры козьи неплохие", —
Рассудил наш Робинзон.

Лишь в руках игла мелькает —
Кроет, режет Робинзон.
Наконец он надевает
Козий свой комбинезон.

Сеять Крузо не обуза,
Разбивает он газон.
Засевает кукурузу
Наш отважный Робинзон.

Смерть за ним шагает следом —
Дикарями окружён,
Покоряет людоедов
Наш отважный Робинзон.

НЕНАСТЬЕ НА НАШИ КРАЯ НАБРЕЛО...

Спойлер:

Ненастье на наши края набрело.
По берегу чайки гуляют степенно,
И лишь буревестник срезает крылом,
Крылом серебристым мохнатую пену.

Пусть к нам не стучалась удача давно —
Мы живы с тобою не хлебом единым.
Пока я с тобою, а песни со мной —
Никем наша троица непобедима.

Мне с берега чайки кричат: "Берегись!",
Но я покидаю уютную пристань.
Да здравствует море! Да здравствует жизнь!
Да здравствует птица с крылом серебристым!

Глухим отголоском атак ножевых
Молва переврёт и надежду отнимет.
Портовый чиновник в реестре живых
Привычной рукой зачеркнёт моё имя.

В разумный наш век чудеса не в цене,
Но ты не поверишь бумаге казённой —
Ведь ясно же будет, что я уцелел,
Иначе и жизнь не имеет резона.

У самого уха беда просвистит,
Клинок не возьмёт и волна не проглотит.
Шепнув на прощанье обломкам: "Прости..."
Последним шагну на танцующий плотик.

И ветер наполнит мои паруса,
И заиграет в снастях перезвоном.
Случатся на свете должны чудеса,
Иначе и жизнь не имеет резона.

К СМЕРТИ

Спойлер:

Пусть море дыбится стеною,
И парус рвёт безумный шквал,
И ты хохочешь за спиною
Рукой хватая за штурвал.

Но не пришла ещё расплата:
Никто пощады не просил!
Нет у тебя того булата,
Чтоб наши головы скосил.

И кем бы ты не обернулась,
В твоих глазах всё тот же блеск.
Парней так много не вернулось —
Ты их отбила у невест.

Но ты ко мне сейчас не суйся
И не очерчивай круги —
Ты не в моём, старуха, вкусе,
Поди, ищи себе других!

Пусть море дыбится стеною,
И парус рвёт безумный шквал,
И ты хохочешь за спиною,
Рукой хватая за штурвал.

Пусть на Земле для нас нет крыши,
Нигде не ждёт меня семья —
Но верю я, ещё услышу
Хоть раз, крик марсовых: "Земля!"

Алекс Сафир
БАСНЯ О РАНЕНОМ ПИРАТЕ

Один пират спросил другого:

- Не видел я давно тебя, ей богу.
Случилось что с тобой? Так, растолкуй мне ясно.
Ведь, ты же выглядишь больным ужасно?!
Твой вид меня чертовски напугал...
Гляди-ка, у тебя костыль, а не нога....

- Я в жарком побывал бою,
Ядро из пушки раздробило бедренную кость мою.
Я болью изнывал, страдал, но все уже прошло,
И чувствую себя я очень хорошо.

- Ну, а тогда какой
С твоей рукой
Случился трюк?
Вместо руки теперь у тебя крюк!

- Потом
В ином
Я побывал сражении.
Мы после перестрелки, в исступлении
Решились и пошли на абордаж.
А там нас встретил вражий экипаж...

Я головы в бою врагам рубил,
Их боцмана безжалостно убил,
И ранил храброго их капитана....
Но впрочем, хвастаться не стану,
Ведь этот чёрт отсёк мне руку!
Печальная, как видишь, штука.

Сейчас поправился, почувствовал приливы сил,
И крюк вместо руки привык носить.

- Да, невезуха! Вот те, нате!
А где твой глаз, скажи, приятель?
Давно ли чёрная повязка на глазу?

Пират не удержался, и пустил слезу:

- Однажды, наглых чаек стая
Над судном нашим пролетала.
И у грот-мачты закружила,
Нас громким криком оглушила.

Ну, я решил их разогнать.
Из пистолета принялся стрелять.
И надо же, как не везет! -
В ответ мне в глаз попал помёт.

По злому случаю, зазря
Я левый глаз свой потерял.
Повязкой черною теперь пугаю.
Но ты, друган, меня же знаешь -

Я лишь за справедливость ратую:
Предвидеть бы, что гадкие пернатые
Дерьмом стрелять начнут в ответ
Я пушку взял бы, а не пистолет!

- О чем ты говоришь?! Поверить мудрено,
Что зрения тебя лишило птичье гуано...

Опершись на костыль, и долго размышляя,
Крюком повязку то и дело поправляя,
Ответил другу раненый пират:

- Лишь одному тебе открою тайну, брат...
В тот день впервые крюк надел я на плечо.
Тогда ж я не привык к нему еще....

***
Мораль:
Увы, жизнь за грехи нас призвана карать....
Ну, что на это скажешь?
Однако, не способна наказать,
Так, как ты сам себя накажешь...


[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]

Давно уже прочитала этот цикл стихов на [Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться], автор пишет под псевдонимом "Пиратка Сюрикен" , мне понравилось и хочется поделиться и с вами.

ПИРАТКА СЮРИКЕН

Спойлер:

Гуляло море на пиратской свадьбе…
И пенною фатой была волна.
Пиратом старым как-то спасена
Я из пылающей разрушенной усадьбы,
Вчера же он назвал меня «жена»!

Он долго ждал меня, пока росла я…
Среди его друзей, затачивая нрав…
Что из того, что мой отец - был граф…
Благодаря ему, я здесь живая…
И взяв меня с собою, был он прав!

Девчонка – я еще, а он – пират бывалый…
И в свой черед он крепко сжал штурвал…
Сильна рука, - он жару поддавал…
С мальчишеским упорством и запалом!
Он сотни раз еще меня спасал!

Вчера лишь свадьба… Но с утра эскадра…
К нам приближается… Не до любви утех!
И пусть вокруг изображают смех,
Никто не верит, что наступит завтра…
Скажи-ка, ветер, с нами ли Успех?!

…Вдруг одиночный выстрел…Дай трубу мне…
На мостике чужом стрелял юнец!
Красив и молод… Все – ему конец!
Свободной сделаю я душу молодую!
За то, что разрубил он связь колец!

Я наиграюсь саблею с «героем»!
Манжет украшу красной бахромой!
Тот хлыщ в жабо…- НЕ троньте – этот мой!
Снимайте шляпы и готовьтесь к бою…!
Лишь сутки я была женой, навек – вдовой!

Неужто черти вырвались из ада?!
Дым!…И огонь!…Проклятия! И стон!
Почти потоплен храбрый наш «Леон»!
И только как клинки сверкают взгляды!
И лучше мертв, чем будешь побежден!

Пора нам покидать «плавучий остров»!
Швыряйте абордажные крюки!
Да будут нам пути эти легки!
Пускай нам будет взять «чужой» непросто!
Скользну на палубу…- Убит, кто на пути!

Юнец на мостике?!…Руби канаты справа!
В зубах сожму кинжал…и прыгну вниз!
Манжет в крови…Мсье?! Синьор маркиз?!
Месть тоже может быть, вполне, забавой!
Месть тоже ведь судьбы дурной каприз!

О.. наш юнец - великий фехтовальщик?!
Почти что дуэлянт… со сворой слуг?!
Да вызывает «армия» испуг!
Камзол сними!…- Удобней будет, мальчик!
Я успокою в твоем сердце стук!

Начнем со шрама…Вот тебе над бровью!
В гробу ты будешь…Нет, - на рыбий корм!
Юнец, ты хоть когда-то видел шторм?!
А наслаждался ль ты чужой любовью?!
Охотился ли ты на прытких лорн?!

Красивое пятно на белом фоне…
Последний раз взгляни на белый свет!
Передавай покойничкам привет!
Сейчас умрешь за то, что сердце стонет…
Откуда у тебя в руках мушкет?!

- Ну, что Вы, сударь, выжила девчонка.
Стреляли сами, а теперь боитесь?!
Случайный выстрел?!…Ха!…Ну, извините.
Вы мне всегда найдете работенку.
Как ваша рана?…- Сударь, покажите.

…- Очнулась ночью…Уходить собралась!
Позвал Артура, - мы ее связали.
Микстуру сонную мы ей насильно дали.
Уснула…И пока не просыпалась.
Да…Ваша выучка и меткость подкачали…

……………………………………………..

Сударыня, мне жалко Вашу юность.
Меня Вы вынудили… Вот я и стрелял.
Но тем я Вас от виселиц спасал.
От жизни странной, где царит бездумность.
Иначе б завтра эшафот стонал.

Да… Завтра всех друзей Ваших повесят!
Я предлагаю Вам остаться здесь.
Немного поутихнет Вашу спесь.
Найму учителей…Вас сделают «принцессой»!
И Вы забудете баталий и месть.

Скажу,… что Вы – кузина из поместья.
Манер и кротости добавим Вам в глазах.
Пока я не готов Вам руки развязать.
Но парочку ночей мы будем с Вами вместе!
…Какой прекрасный гнев в стреляющих глазах!

Еще Вы на балах здесь красотой сверкнете!
Найдется, может, тот, кто женится на Вас.
Я сам бы был не прочь в сияньи Ваших глаз
Увидеть свет Луны в мерцающем восходе.
Как ярость Вам к лицу!…Все будет…не сейчас.

………………………………………………………

Сбежала?!…Как могла… она освободиться?!
А …с ней ушел Артур?!…Заплатит головой!
И стражу подкупив, сбежал пиратский рой!
Как жаль, в моих руках была такая птица!
Я знаю, где они…- Берут корабль мой!

- Сумика…Сюрикен!…Пойми нам не уйти!
Ослабли мы…И бой сейчас принять не сможем!
За нами гневный хвост…Я смерть учую кожей!
Ты и сама бледна…И пояс твой в крови…
Нам не спасти тебя…вот что меня так гложет!

- Спокойнее, Тазар…есть способ нам спастись…
Кругами обойдем мы остров до рассвета!
И встанем в бухту мы… в заливе Храма Лета!
Единственный наш шанс…сберечь пока что жизнь…
Пока петля у нас… на шеи не надета!

- Одеться в рыбаков…И снять проклятый флаг!
Нам только бы сейчас нос к носу не столкнуться!
Надеюсь, что они …не поспешат вернуться!
Хотя я жажду встречи, мой ненавистный враг!
Но ты еще успеешь в страданьях захлебнуться!

Светает…Тишина…Сетями борт прикрыть!
Подзорную трубу…Подай!!! – Она на бочке!
Я вижу паруса …на горизонте точкой!
Нам продержаться день…И можно уходить…
Подай перо…пошлю Тому четыре строчки…

…………………………………………………

Все…Ночь за нас! – Темна… «Срываем якоря»!
Уходим на восток…Там есть шикарный остров.
Была б счастливой я…Но болью слишком острой
Пришпилило, как рыбу… на бортике, меня…
И я клянусь, – Вернусь!…будь рано или поздно…

- Лагуны тишина…За столько дней впервой…
Я чувствую покой…в душе и даже в теле…
- Меня мутит, Тазар, что мы сидим без дела.
Пора нам погулять «за рыбкой золотой».
А эта тишина до желчи надоела!

………………………………………………………

- Вернулись, сударь?!…Да, Вам тут лежит письмо.
- Давай его сюда…я быстро прочитаю…
А кто его оставил…? – Я, в общем-то, не знаю!
Осталось у ворот…прибитое оно…
Вы будете к шести … сегодня…кофе… чаю?!

Усталою рукой разорван лист на два:
« Прощайте, сударь, я …здоровья не желаю…
И более того, …сама предлагаю
Как резко сократить Вам жизни-то года!
Я всех богов Земли о встрече умоляю…»

- Спесивенький зверек!…Ты будешь в клетке жить!
- О ком Вы, сударь, я …в чем виноват, скажите…
- Ты убирайся прочь!…- Я ухожу, простите…
- Оборванная дрянь, ты будешь слезы лить…
Мне ноги целовать!…Пиратка Нефертити!

- Нам к берегу не стоит подходить
Возьмем еду в ближайшей деревеньке.
Там в сундуке возьми в мешочках деньги…
Скажи, что золотом мы будем впредь платить.
А кто нас выдаст - к Аду на ступеньки!

…………………………………………………

- Давай грузи… нам надо до рассвета.
Отчалить … И уйти своим путем .
Сейчас плохой сезон…но, может, мы найдем.
В чужом-то трюме славные монеты.
Как жалко, что повешен наш Гийом…

- Да, он все знал…умел добыть все сводки.
- Пора налаживать теперь другой контакт.
- Что нужно…да, бесспорный этот факт.
Но висельниц стращаются лебедки.
Ты знаешь, как силен в людишках страх!
……………………………………………….

- Послушай, стой!…Там лошадиный топот.
- Смотри, тот расфуфыренный месье!
- Ко мне ведут, видно, дороги все …
Решила смерть со мной поменьше хлОпот…
Ему поставить крест на жизненной стезе!

- Возьмем его спокойненько… Без шума!
- Ударь его дубинкой и тащи.
- Не беспокойся, Сюри, так не трепещи.
- Да я – спокойна… - Ты о мести думай!
- А ты другой причины не ИЩИ!

……………………………………………………….

- Багровой зябью задрожало небо.
И морщатся пред бурей небеса.
Удача – это хитрая лиса.
Сезон – не очень!…Денег мало, хлеба!
- Да, брось!…Закончится уж скоро полоса…

- Что там, Тазар, топорщится в камзоле.
За пазухой…Дай этот мне пакет.
Сейчас какой-нибудь узнаем мы секрет!
А все ненужное проглотит это море…
Взгляни за поясом пистоля его нет?!

- Тазар, смотри….Рекомендаций письма!
Он собирался возглавлять эскорт…
Сама Удача в руки к нам идет…
- Груз золотой! – Клянусь свободной жизнью!
- Пора от хлама отчищать наш славный грот!

………………………………………………………………

- Очнулся… Здравствуй, мой блаженный сударь!
Не жестко ль Вам на палубе лежать.
- Ты, обезьянка, предлагаешь мне кровать?!
- Я предлагаю подкромсать немного удаль…
Скажи, что должен был ты там сопровождать…

- Ах- ха-ха-ха,…помои для конюшен…
- Я думала, вам доверяют лишь навоз…
- Ну что ты, я же – пешка – не всерьез!
Я удивляюсь, как тебе еще я …нужен!
Хоть черт запутался б в твоей копне волос…

Давай, малышка, подойди же ближе…
Меня оставила в живых ты неспроста…
Конечно, ты мне вовсе не чета…
Но я готов с тобой.- О, как я ненавижу!
…Как выстрел мой?!…Будь пухом Вам вода!

……………………………………………………..

- Нам золота достать быстрее надо!
В том сундуке осталась только медь…
…Где наш, месье…Эй, Сюрикен, ответь!
- Он – за бортом! – НЕ слишком-то ты рада!
- Да слишком легкою ему досталась смерть!

На палубе корабля – одного из эскорта…. Капитан и его слуга…

- Два корабля??? - Чтоб не привлечь вниманье.
Пиратских шаек может быть союз.
У них всегда найдется где-то туз,
Они подкупят и имеют знанье.
Что и куда идет…Велик ли груз.

А тут мы незаметно…как пустые…
Откуда им о золоте узнать?!
- Меня не стоит в этом убеждать.
Но все же есть предчувствия дурные.
Кто будет той пол сотней управлять?

- Приветствую Вас, сударь, вот бумаги.
Со мною будет десять человек.
То мастер выстрела – мой пушечный «стратег»,
Мы молоды, но нам не занимать отваги.
И смысл слова непонятен нам «побег».

- Вы СЛИШКОМ молоды! – Полегче, я при шпаге!
- О, нет, я не хотел обидеть Вас!
- Коль что, мы вступим в бой не в первый раз!
- Ну что же, граф в порядке все бумаги!
Я встречу Вас на мостике … сейчас …

………………………………………….

- Обсудим тактику… «девчонка» здесь буянит.
- У нас по сорок пушек на корабль.
Так у кого в руках сидит журавль.
- НЕ все так просто в этом океане.
Им не откажешь в мастерстве коротких сабель!

- Мы треугольником пойдет…торговый сзади.
- А если сзади будут нападать.
- Успеем развернуться и поддать
Им жару!!!…Взмолят о пощаде!
Пускай готовятся в любой момент …стрелять!

…………………………………………………..

- Тазар, запомни! - Есть один лишь выстрел…
Второй мы не успеем, - нас прижмут.
На мостике я свой затею суд.
Быстрей давай, какие будут мысли.
Чтоб избежать на шейной вене жгут?!

- Да, Сюрикен, назад дороги нету.
Четыре пушки?! – Главное, попасть…!
К чему нам золото?! … Мы сами лезем в пасть!
Покойникам ведь не нужны монеты!
Держись, и не давай себе пропасть!

………………………………………………………………….

- Не нравится мне этот тихий остров!
У берега не видно рыбаков.
- НЕ боитесь, капитан, уже готов
Нанизывать на вертел этих монстров!
У нас наметился прекрасненький улов!

- Ну что это??!! Пиратский флаг из бухты!
Эй, братцы, разворачивай корму!
- НЕ сметь кричать!!! – Я, граф, Вас не пойму!
- Ну что тут понимать, когда лопух ты!
Тазар! Стрелять!!!…начнем свою игру!

- Как мы попали?! – Ниже ватерлиний!
- Отлично, продержитесь хоть чуть-чуть!
Что ж капитан, проткну я Вашу грудь…
А вы - в камзолах, все на выкуп – свиньи!
Хоть можешь с мостика ты, капитан, нырнуть!

……………………………………………………………..

- Вы, господа, подвиньтесь ближе к трюму!
И ваши брюшки…будут мне щитом…
Тазар! Спина!!!…На палубу ядром…
- Филипп уж мертв…- Сейчас о том не думай!
Держись, Тазар,…спина к спине, мой гном…

…………………………………………………..

Нас девять… их - на три десятка больше…
Мы – ранены…Их - двадцать «штук» мертвы…
И нам не до небесной синевы!!!
Кто знает, мы продержимся ли дольше???!!!
А вот и наши!…Слышишь гул стрельбы…?

- Второй потоплен!…Но нас только трое!
Мешают трупы…И от стонов уж мутит…
Стреляй, Тазар, в громилу на пути!
Я вижу, наши абордажным строем
Уже закинули спасительно крюки!

- Тазар, ты жив?…Сейчас к тебе пробьюсь я!
- Эй, Монозит, швырни того …за борт!
Добыча – сказка тем, кто доживет!
Уже играет нам Удача в гусли…
Тебе, Фан-лу, вести корабль в грот!

- Сюри, Он жив…Лакей у лекаря на побегушках…
Чему ты радуешься?!…Он знает нас в лицо.
Не узнаю тебя…Ты замкнута была в кольцо.
- Нам навестить его, наверно, нужно!
Иль для начала бросить письмецо.

Когда мы в город?! – Риск тебе не нужен!
Останься здесь…Я сделаю все сам.
Скажи, - его подбросим к небесам.
- ОН – МОЙ!!!…Должок за моим мужем.
И я сама проверю, как и что уж там.

……………………………………………………..

- Ну, все в порядке, шлюпки наши полны.
- Хазар, пойдем,…узнаем кое-что.
А вы плывете…Здесь чуть горячо.
Но не гоните слишком шумно волны.
Раз через раз гребите «на плечо».

……………………………………………………..

- Смотри, Сюри…Вот этот переулок…
Не передумала…Тебя я не пойму…
Ты как-то странно здесь ведешь войну…
- Ступай потише, звук здесь слишком гулок…
Еще не знаю, что я предприму…

- Тебе он нравится… - Ты затеваешь ссору!!!
- Да, молода ты,… чтобы понимать…
Приходит время …и тебе, наверно, знать
В своих боках чужих предательств шпоры…
Приходит время и тебе в любовь играть!!!

- Хазар, о чем ты?! – Я любила…мужа!!!
- Сумика, знаю…то не та любовь…
Бывает так, что белой станет кровь…
И от волненья горло станет уже…
Чем пара маленьких лишь воздуха глотков…

- Ах, глупости…все это только сказки!!!
Хазар, я выросла!!!…Какой с тобой мы год?!
- Эй, тише, - вот красавчик твой идет…
Да с барышней…Она как строит глазки!!!
Как хороша…. Он «милою» зовет…?!

- Постой, куда ты…Пусть он с ней проститься…
Ах, Сюрикен, ты губишь нас двоих…
- Мне неприятно видеть рядом их…
- Когда успела, ты в него влюбиться?!!
- Еще скажи…что напишу я стих….!!!!!!!

……………………………………………………………………….

- Ваш вкус, мой сударь, более чем мерзкий…
Страшна красавица без кружев-париков…
- Коль я б забыл, что любите Вы стариков…
Я в ревности Вас заподозрил дерзко…
Но я увидеть женщину в Вас, видно, не готов!

- Узрите же мужчину, - защищайтесь!!!
- Мальчишку – да!!!…И то какой-то бред!!!
- Сюри, я сделаю с него пяток котлет…
- Хазар, он ранен…Честью я не маюсь,
Но не люблю столь легких я побед….

Я подожду – сниму с лица улыбку!!!
Уходим, впрочем…Сударь, Вам везет!!!
- Я бы сказал совсем наоборот….
Сумика, допустили Вы ошибку…

…Она ушла…. Какой я – идиот!!!

[Flibustier]

Капитан Джек Воробей!

По жизни он идёт с улыбкой,
Слегка качаясь на ногах,
И не считая, что ошибкой
Был беспредел в ЕГО морях.

Присвоить золото попробуй –
он обойдёт тебя легко.
А ты смотри с бессильной злобой:
Он машет ручкой далеко!

стоит он гордо за штурвалом,
Взгляд устремив за горизонт.
За грозным морским перевалом,
Где приключенье его ждёт.

По вечерам, сидя в каюте,
Глотает свой любимый ром.
Сверяясь с компасом в раздумье,
Куда направиться потом.

Наутро, оглядев просторы,
Он улыбнётся краем рта.
Он знает, что в Карибском море
Отыщет нового врага.

Его подразнит и обманет,
На бой решающий сведёт.
Пусть враг тот будет беспощаден,
Пощады капитан не ждёт.

Он жаждет риска и свободы,
Неиссякаемых затей.
И будут долго помнить воды,
Он – Капитан Джек Воробей!

И всё-тки слёзы мне не удержать,
И взгляд отсутствующе устремлён куда-то...
Нет! Я не смогу просто сидеть и ждать!
Спасу свою любовь...Ведь я пиратка.

Он жаждет риска и свободы,
Неиссякаемых затей.
И будут долгпомнить воды,
Он - Капитан Джек Воробей!

Найдено на usm.moy.su; автор, к сожалению, не указан)

Николай Рубцов

Никола́й Миха́йлович Рубцо́в (3 января 1936, село Емецк, Архангельская область - 19 января 1971, Вологда) — русский советский лирический поэт.

Николай Рубцов родился 3 января 1936 в селе Емецк Архангельской области. В 1940 переехал вместе с семьей в Вологду, где Рубцовых и застала война. Мальчик рано остался сиротой - отец, Михаил Андреянович Рубцов (1900-1962), ушел на фронт и, как считали дети, погиб в уже в 1941 (на самом деле отец бросил семью и жил отдельно в Вологде после войны). В 1942 умерла мать, и Николая направили в Никольский детский дом Тотемского района Вологодской области, где он окончил семь классов школы.

С 1950 по 1952 будущий поэт учился в Тотемском лесотехническом техникуме. Затем с 1952 по 1953 работал кочегаром в архангельском траловом флоте треста "Севрыба", с 1953 по 1955 учился в горно-химическом техникуме Минхимпрома в г. Кировск (Мурманская область) (интересно, что здесь в то же время заканчивал школу другой детдомовец и будущий известный писатель — Венедикт Ерофеев). С марта 1955 Рубцов был разнорабочим на опытном военном полигоне в Ленинграде.

С октября 1955 по 1959 проходил армейскую службу на Северном флоте (в звании матроса и старшего матроса). После демобилизации жил в Ленинграде, работая попеременно слесарем, кочегаром и шифтовщиком на Кировском заводе. Однако в душе он живет поэзией, а потому решает изменить свою судьбу.

1962 год - Рубцов получает аттестат зрелости, закончив среднюю школу рабочей молодежи. Сдает экзамены в Московский литературный институт имени А. М. Горького, успешно зачисляется на первый курс. 20 апреля 1963 года - рождение дочери Елены от Генриетты Михайловны Меньшиковой, которую Рубцов знает еще со времен детского дома. Начало мая этого же года - знакомство с поэтессой Людмилой Дербиной. Декабрь этого же года - Рубцов отчислен из института за дебош в Центральном доме литераторов, однако через месяц восстановлен.

1964 год - стихи Николая Рубцова опубликованы в журналах "Юность" и "Молодая гвардия". В июне этого же года поэта вновь отчисляют из института. Январь 1965 года - восстановление на заочном отделении Литинститута. На очное не удалось вернуться из-за несвоевременного привода в милицию. Этот же год - издается первый небольшой сборник стихов Рубцова "Лирика". 1967 год - выходит сборник стихов поэта "Звезда полей", который восторженно встречен критикой. Сборник становится дипломной работой Рубцова. В этом же году он отправляется в поездку с группой писателей. Выступает с чтением своих произведений. 1968 год - Николай Рубцов принят в Союз писателей СССР.

1969 год - окончание Литературного института. Публикация нового сборника "Душа хранит". Конец этого же года - Рубцов начинает постоянно встречаться с Людмилой Дербиной, в результате поселяется у нее в Вологде. 1970 год - выходит в свет последний прижизненный сборник стихов поэта "Сосен шум". 5 января 1971 года – Рубцов и Дербина подают заявление в ЗАГС. Поэт начинает пить. 19 января 1971 года - во время пьяной драки с Дербиной Николай Михайлович Рубцов погибает. Похоронен на городском кладбище Вологды. Дербина была осуждена на 7 лет лишения свободы.
Посмертно изданы два сборника стихов Рубцова: "Зеленые цветы" (1971) и "Подорожники" (1976).
Особой известностью в народе пользуются песни на его стихи – "В горнице моей светло", "Я буду долго гнать велосипед", "В минуты музыки печальной".

Поэзия Рубцова, предельно простая по своей стилистике и тематике, обладает неподдельной искренностью, внутренней масштабностью, тонко разработанной образной структурой.

ТЫ С КОРАБЛЕМ ПРОЩАЛАСЬ...

С улыбкой на лице и со слезами
Осталась ты на пристани морской,
И снова шторм играет парусами
И всей моей любовью и тоской!
Я уношусь куда-то в мирозданье,
Я зарываюсь в бурю, как баклан,-
За вечный стон, за вечное рыданье
Я полюбил жестокий океан.
Я полюбил чужой полярный город
Я вновь к нему из странствия вернусь
За то, что он испытывает холод,
За то, что он испытывает грусть,
За то, что он наполнен голосами,
За то, что там к печали и к добру
С улыбкой на лице и со слезами
Ты с кораблем прощалась нa ветру...

***

МАЧТЫ

Спойлер:

Созерцаю ли звезды над бездной
С человеческой вечной тоской,
Воцаряюсь ли в рубке железной
За штурвалом над бездной морской,-
Всё я верю, воспрянувши духом,
В грозовое свое бытиё,
И не верю настойчивым слухам,
Будто все перейдет в забытьё,
Будто всё начинаем без страха,
А кончаем в назначенный час
Тем, что траурной музыкой Баха
Провожают товарищи нас.
Это кажется мне невозможным.
Всё мне кажется – нет забытья!
Всё я верю, как мачтам надёжным,
И делам, и мечтам бытия.

МОЕ МОРЕ

Спойлер:

Эх ты, море мое штормовое!
Как увижу я волны вокруг,
В сердце что-то проснется такое,
Что словами не выразишь вдруг.
Больно мне, если слышится рядом
Слабый плач
перепуганных птиц.
Но люблю я горящие
взгляды,
Озаренность взволнованных лиц.
Я труду научился на флоте,
И теперь на любом берегу
Без большого размаха
в работе
Я, наверное, жить не смогу...
Нет, не верю я выдумкам ложным,
Будто скучно на Севере жить.
Я в другом убежден:
Невозможно
Героический край не любить!

МОРЕ

Спойлер:

Я у моря ходил. Как нежен
Был сапфировый цвет волны.
Море жизнь вдыхало и свежесть
Даже в мертвые валуны,
Прямо в сердце врывалось силой
Красоты, бурлившей вокруг.
Но великой братской могилой
Мне представилось море вдруг.
Над водой бездонно-синей
В годы грозные, без следа,
Сколько храбрых сынов России
Похоронено навсегда!..
Говорят, что моряк не плачет,
Все же слез я сдержать не смог.
Словно брызги крови горячей
Расплескала заря у ног.
Стало сердце болью самою.
Но росло торжество ума:
Свет над морем борется с тьмою,
И пред ним отступает тьма!

МОРЕ

Спойлер:

Морской простор необычаен:
И с ураганною тоской,
И с громом волн, и с криком
чаек
Непобедим простор морской!
Куда поплыл, кораблик утлый?
Иль самого себя не жаль —
Недолго ярким перламутром
Играет солнечная даль...
Вот он растет, растет из дыма,
Из грома, ветра и тоски
Девятый вал непобедимый
И ни души кругом, ни зги.
И вот он, сердце леденящий,
Летит на мачты, на тебя
Громогрохочущий, кипящий,
Все сокрушая и губя!
В большой беде
матросы-братья.
Кто их любил? Кто их ласкал?
Вот-вот послышатся проклятья
Матросов, гибнущих у скал.
Сигнал «Спасите наши души!»
Кто знает, слышит ли земля?
Средь грома волн,
вдали от суши
Ужасна гибель корабля...
И все же он необычаен
Не только гибелью, — и вот
И громом волн, и криком чаек
Он все зовет тебя, зовет,
Зовет на бой, зовет на волю,
Зовет в сто тысяч голосов,
И вот кому-то в тихом поле
Не даст покоя этот зов,
И кто-то смелый, беспокойный
Услышит зов — рванется в путь,
С достойным встретится
достойный,
Вот где она, морская суть...

МОРЕ

Спойлер:

Вечно в движении, вечно волна
(Шумны просторы морские), -
Лишь человеку покорна она,
Сила суровой стихии.
К морю нельзя равнодушным быть...
Если, настойчиво споря,
Ты говоришь: "Не могу любить!" -
Значит, боишься моря!

МОРЕ

Спойлер:

Ветер. Волны с пеной...
У множества поколений
Море было ареной
Кровопролитных сражений.
Море врагов скрывало
В черной пучине стылой,
Многим героям стало
Вечной братской могилой.
До сих пор, коченея,
Трупы судов разбитых
На берегах чернеют,
Тиной морской покрыты.
В сумраке вод дремлют,
Жертв поджидая, мины...
Но неизбежно время
Полной победы мира!
Люди, отвергнув войны,
Морем в разные страны
Будут водить спокойно
Мирных судов караваны.
Там, где снаряды с воем
Вдруг начинают рваться,
Выстрелы зверобоев
Будут лишь раздаваться.
Да прогремят залпы
Шторма в морском
просторе...
Мир утвердится прочно
И на земле, и на море!

МОРЕ

Спойлер:

В базу лодка вернулась с ученья,
Ночь. Не бывает светлее ночей.
Даже на небе беззвездном свеченье
от корабельных огней,

Море... Да разве вдали от него мне
Скучным покажется пройденный путь?
Шепчет волна набежавшая: «Помни!»
Чайка, как другу, кричит: «Не забудь!»

Руку мою пожимают матросы.
В бурях не дрогнула дружба у нас.
Даже лиловый дымок папиросы
Может о многом напомнить сейчас.

И не хочу я, чтоб тихой да гладкой
Речкою новые дни полились.
Флотская служба отличной зарядкой
Стала за всю беспокойную жизнь.

...Выше взметнулся прибой под скалою,
Что-то знакомое в гуле тая...
Ой ты, суровое, нежное, злое
Море полярное — песня моя!

МАТРОССКАЯ СЛАВА

Спойлер:

Вижу,
как, вскинув штыки
И ленточки закусив,
с яростными глазами
В бой идут моряки.
«Ура!» — кричат, что есть сил,
Суровыми голосами.
И снова раздавлен враг,
Мороз превращает в лед
Снег, красный от пролитой крови..
За верность присяге в боях
С любовью родной народ
Прозвал моряков: «Герои!»
...Зари коммунизма взлет
Все пламенней над страной.
И нынче на страже мира
Нас образ отцов ведет.
И нету силы такой,
Чтоб нашу славу сломила!
Слава героев войны
И слава нашей страды,
где тот же запал — присяга,
Схожи, как две волны,
Схожи, как две звезды,
Как два кумачовых флага!
Слава о флоте гремит,
И путь у нее большой:
она на сердца молодые
Действует, как магнит,
И с детства сильных душой
Зовет в просторы морские.

МАТРОССКИЙ БУШЛАТ

Спойлер:

Я много увидеть хотел —
Манила романтика в дали.
Я, помню, от счастья робел,
Когда мне бушлат выдавали.
Все мысли, все чувства мои
Охвачены гордостью были.
Я знал, что матросы в бои
В таких же бушлатах ходили,
И храбро в дыму и огне
Громили врагов по приказу...
Одел я бушлат и во мне
Вдруг силы прибавилось сразу,
Я вдумчивей стал и скромней,
Покончив с ребяческим нравом:
С друзьями я был наравне,
И с флотским сдружился уставом.
Пусть брызги в лицо, словно град,
Пусть море грохочет у борта.
Меня укрывает бушлат
От брызг и от натиска норда.
На вахте ли в море стою,
Иль в город иду в увольненье, —
Всегда, как на юность свою,
Смотрю на него с уваженьем.

МОРСКАЯ СЛУЖБА

Спойлер:

Все вы привыкли
к слову «аврал».
Это по духу то же,
Что и могучий девятый вал...
Ну, а на штиль
похоже
Что-нибудь в жизни,
которой флот
Славит себя в народе?
Не замирала
и не замрет
Трудная жизнь на флоте.
В том и романтика
без прикрас,
Что до конца от начала
В буднях горячих
служба у нас
Вся, как порыв аврала!

МОРСКИЕ ВЫХОДКИ

Спойлер:

(по мотивам Д.Гурамишвили)

Я жил в гостях у брата.
Пока велись деньжата,
всё было хорошо.
Когда мне стало туго —
не оказалось друга,
который бы помог...

Пришёл я с просьбой к брату.
Но брат свою зарплату
ещё не получил.
Не стал я ждать получку.
Уехал на толкучку,
и продал брюки-клёш.

Купил в буфете водку,
и сразу вылил в глотку
стакана полтора.
Потом, в другом буфете —
дружка случайно встретил
и выпил с ним ещё...

Сквозь шум трамвайных станций
я укатил на танцы
и был ошеломлён:
на сумасшедшем круге
сменяли буги-вуги
ужасный рок-энд-ролл!

Сперва в толпе столичной
я вёл себя прилично,
а после поднял шум:
в танцующей ватаге
какому-то стиляге
ударил между глаз!

И при фонарном свете
очнулся я в кювете
с поломанным ребром..
На лбу болела шишка,
и я подумал: — Крышка!
Не буду больше пить!..

Но время пролетело.
Поёт душа и тело,
я полон новых сил!
Хочу толкнуть за гроши
вторые брюки-клёши,
в которых я хожу...

МАТРОССКАЯ ЮНОСТЬ

Спойлер:

Ночь и ветер.
В тумане прожектор луны:
Очертания скал — из тумана.
И у скал, будто вечное эхо войны,
Угрожающий шум океана...
Но пускай океанские бури
сильны.
Не согнуть им в железном строю
нас:
Коллективным героем
Советской страны
Стала наша матросская юность!

НАЧАЛО ЛЮБВИ

Спойлер:

Помню ясно,
Как вечером летним
Шел моряк по деревне —
и вот
Первый раз мы увидели ленту
С гордой надписью
«Северный флот».
Словно бурями с моря
пахнуло,
А не запахом хлеба с полей,
Как магнитом к нему потянуло,
Кто-то крикнул:
«Догоним скорей».
И когда перед ним появились
Мы, взметнувшие пыль с большака,
Нежным блеском глаза осветились
На суровом лице моряка.
Среди шумной ватаги ребячьей,
Будто с нами знакомый давно,
Он про море рассказывать начал,
У колодца присев на бревно.
Он был весел и прост в разговоре,
Руку нам протянул: «Ну, пока!»
...Я влюбился в далекое море,
Первый раз повстречав моряка!

ПЕРВЫЙ ПОХОД

Спойлер:

От брызг и ветра
губы были солоны,
Была усталость в мускулах остра.
На палубу обрушивались волны,
Перелетали через леера.
Казался сон короче
вспышки залповой.
И обостренность чувств такой была,
Что резкие звонки тревог внезапных
В ушах гремели,
как колокола.
И вот тогда
до головокружения
(Упорством сам похожий на волну)
Я ощутил пространство и движение...
И с той поры
у моря я в плену!
И мне обидно,
если вижу слабого,
Такого, что, скривив уныло рот,
В матросской жизни
не увидит главного
И жалобы высказывать начнет.
Когда бушует море одичалое
И нет конца тревожности «атак»,
Как важно верить
с самого начала,
Что из тебя получится моряк!

ШТОРМ

Спойлер:

Нарастали волны громовые,
Сразу душно стало в рубке тесной:
В сильный шторм попал матрос впервые,
Заболел матрос морской болезнью,
Перенесть труднее, чем горячку,
Этот вид болезни. И встревоженно
Старшина сказал ему: «На качку
Обращать вниманья не положено!»
Про себя ругая шквальный ветер,
Скрыл матрос свое недомоганье
И, собравшись с силами, ответил:
«Есть не обращать вниманья!»
И, конечно, выполнил задачу,
Хоть болезнь совсем его измучила.
Верно говорят: «Моряк не плачет!»,
Не было еще такого случая.

БАРЕНЦЕВО МОРЕ

Спойлер:

Все о вечности здесь говорит.
Здесь
веками
отчаянно-смелые,
Бьются штормы зелено-белые
В серый,
тысячелетний гранит.
Здесь
бессмертье героев
хранит
В штормовом
клокотаньи
и стоне
Флотской славы
живая история —
Обелисков
звездный гранит!

ПЕСНЯ

Спойлер:

Катятся волны по морю,
Чайки тревожно кричат.
Где ж вы, о тихие зори,
Светлые взгляды девчат?
Ветер, холодный ветер
С нами, как лучший друг.
Светит, призывно светит
Дальний маяк Мудьюг.
Ночи без вьюжного воя
Тихие, только бы спать.
Колокол громкого боя
Грянет в тиши. И опять:
Ветер, холодный ветер
С нами, как лучший друг.
Светит, призывно светит
Дальний маяк Мудьюг.
В море среди непокоя
Робких людей не найдешь.
Каждый моряк на героя
В трудном дозоре похож.
Ветер, холодный ветер
С нами, как лучший друг.
Светит, призывно светит
Дальний маяк Мудьюг.
Будут еще не однажды
Танцы в саду и река,
С верною девушкой каждый
Встретит зарю... А пока:
Ветер, холодный ветер
С нами, как лучший друг.
Светит, призывно светит
Дальний маяк Мудьюг!

ПОРТОВАЯ НОЧЬ

Спойлер:

На снегу, как тюлени,
Лежат валуны,
Чайки плещутся в пене
Набежавшей волны.
Порт в ночи затихает,
Все закончили труд,
Огоньками мигает
Их домашний уют...
Вдруг вода загрохочет
У бортов кораблей,
Забурлит, заклокочет,
Как в кипящем котле.
И под шум стоголосый,
Пробуждаясь, опять
Будут жены матросов
Свет в домах зажигать.
Будет снова тревожен
Их полночный уют,
И взволнованно тоже
Дети к окнам прильнут.
Знать, поэтому шквалам,
Нагоняющим жуть,
К заметеленным скалам
Корабли не свернуть.

ВСПОМНИЛОСЬ МОРЕ

Спойлер:

Крыша. Над крышей луна.
Пруд. Над прудом бузина.
Тихо. И в тишине
Вспомнилось море мне.
Здесь бестревожно.
А там,
В хмуром дозоре ночном,
Может, сейчас морякам
Сыгран внезапный подъем.
Тополь. Ограда. Скамья.
Пташек неровный полет...
Скоро из отпуска я
Снова уеду на флот.
Я расскажу, как у нас
Дружным звеном из ворот
С радостью в утренний час
В поле выходит народ.
Я в чистоте берегу
Гордое званье «матрос»,
Я разлюбить не смогу
Край, где родился и рос.
Крыша. Над крышей луна.
Пруд. Над прудом бузина...
С детства мне дорог такой
Родины светлый покой.

В ОКЕАНЕ

Спойлер:

Забрызгана крупно
и рубка, и рында,
но румб отправления дан, —
и тральщик тралфлота
треста "Севрыба"
пошел промышлять в океан.
Подумаешь, рыба!
Подумаешь, рубка!
Как всякий заправский матрос,
я хрипло ругался.
И хлюпал, как шлюпка,
сердитый простуженный нос.
От имени треста
треске мелюзговой
язвил я:
"— Что, сдохла уже?"
На встречные
злые
суда без улова
кричал я:
"— Эй вы, на барже!"
А волны,
как мускулы,
взмыленно,
пьяно,
буграми в багровых тонах
ходили по нервной груди океана,
и нерпы ныряли в волнах.
И долго,
и хищно,
стремясь поживиться,
с кричащей, голодной тоской
летели большие
клювастые
птицы
за судном,
пропахшим треской!

НА БЕРЕГУ

Спойлер:

Однажды
к пирсу
траулер причалил,
вечерний порт приветствуя гудком.
У всех в карманах деньги забренчали,
и всех на берег выпустил старпом.

Иду и вижу -
мать моя родная! -
для моряков, вернувшихся с морей,
избушка
под названием "пивная"
стоит без стёкол в окнах,
без дверей!
Где трезвый тост
за промысел успешный?
Где трезвый дух общественной пивной?..
Я первый раз
зашёл сюда,
безгрешный,
и покачал кудрявой головой.
И вдруг матросы
в сумраке кутёжном,
как тигры в клетке,
чувствуя момент,
зашевелились глухо и тревожно:
—Тебе чего не нравится,
студент?!
—Послушайте, —
вскипел я, —
где студенты?!
Я знаю сам моряцкую тоску!
И если вы - неглупые клиенты,
оставьте шутки,
трескайте треску!
Я сел за стол с получкою в кармане.
И что там делал,
делал или нет,
пускай никто расспрашивать не станет.
Ведь было мне
всего шестнадцать лет!

...Очнулся я, как после преступленья,
с такой тревогой,
будто бы вчера
кидал в кого-то кружки и поленья,
и мне
в тюрьму
готовиться пора!..

А день вставал!
И музыка зарядки
уже неслась из каждого окна.
И, утверждая
трезвые порядки,
упрямо
волны
двигала
Двина!
Родная рында
звала на работу.
И, освежая головы,
опять
летел приказ
по траловому флоту:
— Необходимо
пьянство пресекать!

ВОЛНУЕТСЯ ЮЖНОЕ МОРЕ

Спойлер:

Волнуется южное море.
Склоняясь, шумят кипарисы.
Я видел усталость и горе
В глазах постаревшей актрисы.

Я видел, как ходят матросы
С тоскою в глазах на закате,
Когда задыхаются розы
В бредовом своем аромате.

А ночью под аспидным небом
В томительных сумерках юга
Груженные спиртом и хлебом
Суда окликают друг друга.

И я, увозимый баржой
Все дальше за южною кромкой,
Всему откликаюсь душою
Спокойно уже и негромко.

РОДНОЕ МОРЕ

Спойлер:

Я жил у моря с самого рожденья.
И с той поры, когда мальчишкой был,
С неотразимым чувством восхищенья
Я безотчетно море полюбил.

Любил я свист кочующего шторма,
Картавых птиц над дюнами любил.
И говор волн подслушивал упорно,
И между дюн мечтательно бродил.

Влекли меня матросские дороги
С их штормовой романтикой. И вот
Районный военком, седой и строгий,
Мне коротко сказал: «Пойдешь на флот!»

Любить устав, не требовать покоя,
В суровых буднях мужественным быть —
Не то, что слушать музыку прибоя
И между дюн мечтательно бродить.

Высокий смысл служения Отчизне
Зовет на подвиг смелые сердца.
И очень скоро пафос флотской жизни
Мне близким стал и ясным до конца.

Большое счастье выпало на долю
Неповторимой юности моей:
Мне по душе все радости и боли,
И все тревоги, связанные с ней!

...Над морем ночь.
Не слышно звуков горна,
Лишь громы волн отчетливо слышны.
И неумолчный трубный голос шторма
Мне навевает радостные сны...

УТРО НА МОРЕ

Спойлер:

1

Как хорошо! Ты посмотри!
В ущелье белый пар клубится,
На крыльях носят свет зари
Перелетающие птицы.
Соединясь в живой узор,
Бежит по морю рябь от ветра,
Калейдоскопом брызг и света
Сверкает моря горизонт.
Вчера там солнце утонуло,
Сегодня выплыло — и вдруг,
Гляди, нам снова протянуло
Лучи, как сотни добрых рук.

2

Проснись с утра,
со свежестью во взоре
Навстречу морю окна отвори!
Взгляни туда, где в ветреном просторе
Играют волны в отблесках зари.
Пусть не заметишь в море перемены,
Но ты поймешь, что празднично оно.
Бурлит прибой под шапкой белой пены,
Как дорогое красное вино!
А на скале, у самого обрыва,
Роняя в море призрачную тень,
Так и застыл в восторге молчаливом
Настороженный северный олень.
Заря в разгаре —
как она прекрасна!
И там, где парус реет над волной,
Встречая день, мечтательно и страстно
Поет о счастье голос молодой!

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ РЕЙСА

Спойлер:

Ах, как светло роятся огоньки!
Как мы к земле спешили издалече!
Береговые славные деньки!
Береговые радостные встречи!

Душа матроса в городе родном
Сперва блуждает, будто бы в тумане:
Куда пойти в бушлате выходном,
Со всей тоской, с получкою в кармане?

Он не спешит ответить на вопрос,
И посреди душевной этой смуты
Переживает, может быть, матрос
В суровой жизни лучшие минуты.

И все же лица были бы угрюмы
И моряки смотрели тяжело,
Когда б от рыбы не ломились трюмы,
Когда б сказать пришлось: "Не повезло".

ХОРОШИЙ УЛОВ

Спойлер:

У тралмейстера крепкая глотка —
Он шумит, вдохновляя аврал!
Вот опять загремела лебедка,
Выбирая загруженный трал.

Сколько всякой на палубе рыбы!
Трепет камбал — глубинниц морей,
И зубаток пятнистые глыбы
В красной груде больших окуней!

Здесь рождаются добрые вести,
Что обрадуют мурманский стан!
А на мостике в мокрой зюйдвестке
С чашкой кофе стоит капитан.

Капитан, как вожатая птица,
В нашей стае серьезен один:
Где-то рядом в тумане таится
Знаменитый скалистый Кильдин...

ПОРТОВАЯ НОЧЬ

Спойлер:

На снегу, как тюлени,
Лежат валуны,
Чайки плещутся в пене
Набежавшей волны.

Порт в ночи затихает,
Все закончили труд,
Огоньками мигает
Их домашний уют...

Вдруг вода загрохочет
У бортов кораблей,
Забурлит, заклокочет,
Как в кипящем котле.

И под шум стоголосый,
Пробуждаясь, опять
Будут жены матросов
Свет в домах зажигать.

Будет снова тревожен
Их полночный уют,
И взволнованно тоже
Дети к окнам прильнут.

Знать, поэтому шквалам,
Нагоняющим жуть,
К заметеленным скалам
Корабли не свернуть.

ВЕСНА НА МОРЕ

Спойлер:

Вьюги в скалах отзвучали.
Воздух светом затопив,
Солнце брызнуло лучами
На ликующий залив!

День пройдет — устанут руки.
Но, усталость заслонив,
Из души живые звуки
В стройный просятся мотив.

Свет луны ночами тонок,
Берег светел по ночам,
Море тихо, как котенок,
Все скребется о причал...

Фет Афанасий Афанасьевич

Афанасий Афанасьевич Фет (23 ноября (5 декабря) 1820, усадьба Новосёлки, Мценский уезд, Орловская губерния - 21 ноября (3 декабря) 1892, Москва) — русский поэт-лирик, переводчик, мемуарист.

Первые 14 и последние 19 лет жизни официально носил фамилию Шенши́н.
Родился в октябре или ноябре в селе Новоселки Орловской губернии. Его отцом был богатый помещик А. Шеншин, мать — Каролина Шарлотта Фёт, приехавшая из Германии.
Учился в немецкой школе-пансионате в городе Верро (ныне Выру, Эстония), затем в пансионе профессора Погодина, историка, писателя, журналиста, в который поступил для подготовки в Московский университет. Окончил в 1844 словесное отделение философского факультета университета. Первый сборник стихотворений Фета "Лирический пантеон" вышел в 1840 и получил одобрение Белинского, что вдохновило его на дальнейшее творчество.
Ради достижения своей цели — вернуть дворянское звание — в 1845 он покинул Москву и поступил на военную службу в один из провинциальных полков на юге. Продолжал писать стихи.
В 1850 в журнале "Современник", хозяином которого стал Некрасов, публикуются стихотворения Фета, которые вызывают восхищение критиков всех направлений. Он был принят в среду известнейших писателей (Некрасов и Тургенев, Боткин и Дружинин и др.), благодаря литературным заработкам улучшил свое материальное положение, что дало ему возможность совершить путешествие по Европе. В 1857 в Париже он женился на дочери богатейшего чаеторговца и сестре своего почитателя В. Боткина — М. Боткиной.
В 1858 Фет вышел в отставку, поселился в Москве и энергично занимается литературным трудом, требуя от издателей "неслыханную цену" за свои произведения.
Трудный жизненный путь выработал в нем мрачный взгляд на жизнь и общество. Его сердце ожесточили удары судьбы, а его стремление компенсировать свои социальные нападки делало его тяжелым в общении человеком. Фет почти перестал писать, стал настоящим помещиком, работая в своем имении; он избирается мировым судьей в Воробьевке. Так продолжалось почти 20 лет.
В конце 1870-х Фет с новой силой начал писать стихи. Сборнику стихотворений шестидесятитрехлетний поэт дал название "Вечерние огни". (Более трехсот стихотворений входят в пять выпусков, четыре из которых вышли в свет в 1883, 1885, 1888, 1891. Пятый выпуск поэт подготовил, но не успел издать.)
В 1888, в связи с "пятидесятилетием своей музы", Фету удалось добиться придворного звания камергера; день, в который это произошло, он посчитал днем, когда ему вернули фамилию "Шеншин", "одним из счастливейших дней своей жизни".
Умер А. Фет 21 ноября (3 декабря н.с.) 1892 в Москве.

Выдержки из статьи Корзиной Н.А. (к.ф.н., доцент кафедры теории литературы Тверского государственного университета) "Фет-маринист":

Спойлер:

Афанасий Афанасьевич Фет – тонкий лирик, чьё поэтическое кредо выражается формулой – «целый мир из красоты».

Море у Фета – не пейзаж в узком значении этого слова, не внешний фон для разворачивающегося лирического сюжета, а скорее атмосфера, разлитая и внутри, и во вне человеческой жизни. Она сливает чувства и мысли с любованием, движением, звуками и запахами, пронизывающими всё вокруг тонкими вибрациями.

Рисуя море, Фет фиксирует едва уловимые, зыбкие, пульсирующие проявления, переходные состояния (от вечера к ночи, от ночи к рассвету, от штиля к буре). Отдельные детали импрессионистического пейзажа «сдвигаются со своих мест, причудливо вырастают, зыбятся, клубятся, меняют очертания, словно повинуясь прихотливому движению человеческого взгляда». Поэт будто останавливает мгновение, выражая впечатления, передавая трепет, колебания и состояние воды (гладь, влага, капли, прибой, зыбь морская, залив, взморье, волна, вал, гряда, бурун), воздуха и атмосферы (облака, сизая дымка, туман, ветер, тучки), света («засверкал огонь зарницы», звёзды «мигали лучами», «сквозной перламутр», «сверкает средиземный вал», «камень озарённый», залив, «потухая за дымкою сизой, весь в ширину он серебряной светится ризой»), цвета моря (цвет стали, серебряная риза, румяный, зелёный, зелено-медный, белый, тёмная зыбь, пурпурный, лазурный).

Олицетворения помогают представить море живой, изменчивой стихией («залив спит», «море млеет», «волны бьют челом», «вал бежит», «зыбь дышит»).

Переходные состояния природы, текучесть явлений особенно привлекают внимание поэта, рождая оригинальные олицетворения, сравнения и метафоры («парус тонет, как в дыму», «день бледнеет понемногу», «…робко набегает день,…тайно свет уходит прочь»). Фет чуток к тончайшему трепету, колебаниям движения («стрижи мелькают», «трепещут вымпела», «стихия…дрожит, дрожит и сердце», «качаяся, звёзды мигали лучами»).

Для маринистики Фета характерен мотив отражения, представленный импрессионистически («свод небесный в воде опрокинут», волна «в лунный свет погружена, в ней и земля отражена, и задрожал весь хор небесный»).

Неоднократно обращение Фета к мифологическим образам с их персонификацией, что является одним из способов одухотворения морской стихии (Фетида, Феб, Аврора, Амфитрита, морской бог, морская царица).

Интересно отметить, что среди морских пейзажей Фета, при всём разнообразии картин и состояний моря, нет унылого пейзажа.

Мы видим лирического героя Фета простым созерцателем красоты моря, в то же время его душа поёт «то же, что и море». («Любуясь раздольем движенья двойного, мечта позабыла мертвящую сушу»). Вместе с тем, и волна уподобляется душе лирического героя: «А нынче - как моя душа, волна светла… ».

Цикл А.А.Фета "Море"

НОЧЬ ВЕСЕННЕЙ НЕГОЙ ДЫШИТ…

Спойлер:

Ночь весенней негой дышит,
Ветер взморья не колышет,
Весь залив блестит, как сталь,
И над морем облаками,
Как ползущими горами,
Разукрасилася даль.

Долго будет утомленный
Спать с Фетидой Феб влюбленный,
Но Аврора уж не спит
И, смутясь блаженством бога,
Из подводного чертога
С ярким факелом бежит.

< 1854 >

"Стихотворение «Ночь весенней негой дышит» открывает цикл «Море». Перед нами тихое, спокойное, безмятежное море. Ночь одухотворяется, она «негой дышит», как живая. С берега моря движение взгляда идёт всё дальше. Сначала перед нами залив, затем небо, и, наконец, взор устремляется вдаль".

ЖДИ ЯСНОГО НА ЗАВТРА ДНЯ…

Спойлер:

Жди ясного на завтра дня.
Стрижи мелькают и звенят.
Пурпурной полосой огня
Прозрачный озарен закат.

В заливе дремлют корабли, -
Едва трепещут вымпела.
Далеко небеса ушли -
И к ним морская даль ушла.

Так робко набегает тень,
Так тайно свет уходит прочь,
Что ты не скажешь: минул день,
Не говоришь: настала ночь.

< 1854 >

"Стихотворение «Жди ясного на завтра дня»,- поистине чудесная пейзажная зарисовка. Слова в нём настолько легки и точны, что вызывают образ художника, который торопливо кладёт краски на холст, боясь, что «свет уходит прочь». Так работали художники-импрессионисты. Так «работает» и А.А. Фет".

ВЕЧЕР У ВЗМОРЬЯ

Спойлер:

Засверкал огонь зарницы,
На гнезде умолкли птицы,
Тишина леса объемлет,
Не качаясь, колос дремлет;
День бледнеет понемногу,
Вышла жаба на дорогу.

Ночь светлеет и светлеет,
Под луною море млеет;
Различишь прилежным взглядом,
Как две чайки, сидя рядом,
Там, на взморье плоскодонном,
Спят на камне озаренном.

< 1854 >

"Необыкновенной красоты ночное море пленило лирического героя. «Третью уж ночь» он приходит на этот холм по «звонкой дороге» мимо старой ивы, чтобы насладиться великолепным заливом. Невольная, «волшебная сила» влечёт за собой того, кто смотрит вдаль залива, обращается к нему".

МОРСКАЯ ДАЛЬ ВО МГЛЕ ТУМАННОЙ...

Спойлер:

Морская даль во мгле туманной;
Там парус тонет, как в дыму,
А волны в злобе постоянной
Бегут к прибрежью моему.

Из них одной, избранной мною,
Навстречу пристально гляжу
И за грядой ее крутою
До камня влажного слежу.

К ней чайка плавная спустилась, -
Не дрогнет острое крыло.
Но вот громада докатилась,
Тяжеловесна, как стекло;

Плеснула в каменную стену,
Вот звонко грянет на плиту -
А уж подкинутую пену
Разбрызнул ветер на лету.

< 1857>
«Вечер у взморья» можно считать логическим продолжением стихотворения «Морской залив». Рассвет, которого ожидал лирический герой, приближается.
Два шестистишия составляют эту миниатюру. В первом описывается наступление вечера, который переходит в ночь. Утихает день, природа погружается в сон".

ПРИБОЙ

Спойлер:

Утесы. зной и сон в пустыне,
Песок да звонкий хрящ кругом,
И вдалеке земной твердыне
Морские волны бьют челом.

На той черте уже безвредный,
Не докатясь до красных скал,
В последний раз зелено-медный
Сверкает Средиземный вал;

И, забывая век свой бурный,
По пестрой отмели бежит
И преломленный и лазурный;
Но вот преграда - он кипит,

Жемчужной пеною украшен,
Встает на битву со скалой
И, умирающий, всё страшен
Всей перейденной глубиной.

< 1856 или 1857 >

"Представляется бескрайняя сухая пустыня, под ногами песок да мелкая галька. Пустыня в стихотворении окрашена семантикой тоски и одиночества. По описанию природы можно предположить, что время суток – полдень. Жизнь замерла. Лишь вдалеке едва заметна черта столкновения вала и утёса. Фет своим стихотворением показывает, что всему своё время, всему своя пора. Есть время жизни, расцвета, радости, но всему приходит конец. Тем не менее, жизнь продолжается, всё идёт своим чередом. Жизненный цикл постоянен, но лишь движение позволяет начать новый круг".

НА КОРАБЛЕ

Спойлер:

Летим! Туманною чертою
Земля от глаз моих бежит.
Под непривычною стопою
Вскипая белою грядою,
Стихия чуждая дрожит.

Дрожит и сердце, грудь заныла;
Напрасно моря даль светла,
Душа в тот круг уже вступила,
Когда невидимая сила
Ее неволей унесла.

Ей будто чудится заране
Тот день, когда без корабля
Помчусь в воздушном океане
И будет исчезать в тумане
За мной родимая земля.

< 1856 или 1857 >

"Стоя на корабле, ты чувствуешь крылья за спиной, ощущаешь лёгкость и невесомость полёта. Нет человека, который не испытывал бы чувства восторга при мысли о полёте. Заворожено мы наблюдаем за птицами. Каждого в детстве посещали мечты о полёте. Чувством полёта пронизано всё стихотворение. Оно сопровождает нас всю жизнь. Мы растём с ним, взрослеем. Оно нас вдохновляет, ведёт по жизни, и душа наша «мчится в воздушном океане» даже после неё. Конечна жизнь человека, но движение вечно".

БУРЯ

Спойлер:

Свежеет ветер, меркнет ночь,
А море злей и злей бурлит,
И пена плещет на гранит -
То прянет, то отхлынет прочь.

Все раздражительней бурун;
Его шипучая волна
Так тяжела и так плотна,
Как будто в берег бьет чугун.

Как будто бог морской сейчас,
Всесилен и неумолим,
Трезубцем пригрозя своим,
Готов воскликнуть: "Вот я вас!"
< 1854 >

"Стихотворение «Буря» - кульминационное в цикле, и, несмотря на то, что из тринадцати стихотворений цикла оно девятое, оно является его смысловым центром. Стихотворение возвращает нас в реальный мир, мир бушующей морской стихии..."

ПОСЛЕ БУРИ

Спойлер:

Пронеслась гроза седая,
Разлетевшись по лазури.
Только дышит зыбь морская,
Не опомнится от бури.

Спит, кидаясь, челн убогой,
Как больной от страшной мысли,
Лишь забытые тревогой
Складки паруса обвисли.

Освеженный лес прибрежный
Весь в росе, не шелохнется. -
Час спасенья, яркий, нежный,
Словно плачет и смеется.

< 1870 >

"Интересно наблюдать за тем, как начинается буря, как стихия разворачивается всей своей мощью, но не менее завораживает момент успокоения природы. Всё вокруг пробуждается, будто заново родившись.
Стихотворение «После бури» - это момент наступления равновесия в природе. Гармония, нарушенная бурей, воспоминания о которой ещё свежи, вновь устанавливается в мире.
И вновь Фет запечатлел переходное, «пограничное» состояние. Всё вокруг пропитано свежестью. Лес не шелохнётся, ничто пока не нарушает шаткого равновесия, на время установившегося в природе. Фет одухотворяет «час спасенья» через сравнение: он «словно плачет и смеётся»."

ВЧЕРА РАССТАЛИСЬ МЫ С ТОБОЙ...

Спойлер:

Вчера расстались мы с тобой.
Я был растерзан. - Подо мной
Морская бездна бушевала.
Волна кипела за волной
И, с грохотом о берег мой
Разбившись в брызги, убегала.

И новые росли во мгле,
Росли и небу и земле
Каким-то бешеным упреком;
Размыть уступы острых плит
и вечный раздробить гранит
Казалось вечным их уроком.

А ныне - как моя душа,
Волна светла, - и, чуть дыша,
Легла у ног скалы отвесной;
И, в лунный свет погружена,
В ней и земля отражена
И задрожал весь хор небесный.

< 1864 >

"Стихотворение «Вчера расстались мы с тобой…» заметно отличается от других стихотворений цикла, и, прежде всего, композиционным построением. Оно состоит из трёх секстетов. Первые две строфы – это воспоминания. Воспоминания о расставании лирического героя с любимой, а последний секстет – это состояние лирического героя «нынче». Удивительно, что в стихотворении очевиден довольно длительный промежуток времени, тогда как Фету свойственно запечатлеть момент, нежели состояние души в продолжительное время".

МОРЕ И ЗВЕЗДЫ

Спойлер:

На море ночное мы оба глядели.
Под нами скала обрывалася бездной;
Вдали затихавшие волны белели,
А с неба отсталые тучки летели,
И ночь красотой одевалася звездной.

Любуясь раздольем движенья двойного,
Мечта позабыла мертвящую сушу,
И с моря ночного и с неба ночного,
Как будто из дальнего края родного,
Целебною силою веяло в душу.

Всю злобу земную, гнетущую, вскоре,
По-своему каждый, мы оба забыли,
Как будто меня убаюкало море,
Как будто твое утолилося горе,
Как будто бы звезды тебя победили.

< 1859 >

"В стихотворении «Море и звёзда» автор рисует картину умиротворения природы. Только вдалеке «отсталые тучки», которые не успели исчезнуть после бури. Но, тем не менее, постепенно вырисовывается идеальный пейзаж – пейзаж, наполненный красотой: «И ночь красотой одевалася звёздной». Лирический герой на берегу моря нашёл чувство умиротворения, которое не могла дать ему земля. Образ бездны в первой строфе заранее отталкивает читателя от земной стихии, ведь бездна – нечто отталкивающее, пугающее неопределённостью, темнотой. Море – стихия, которой любуется лирический герой, он в её плену."

КАЧАЯСЯ, ЗВЁЗДЫ МИГАЛИ ЛУЧАМИ..

Спойлер:

Качаяся, звёзды мигали лучами…
Качаяся, звезды мигали лучами
На темных зыбях Средиземного моря,
А мы любовались с тобою огнями,
Что мчались под нами, с небесными споря.

В каком-то забвеньи, немом и целебном,
Смотрел я в тот блеск, отдаваяся неге;
Казалось, рулем управляя волшебным,
Глубоко ты грудь мне взрезаешь в побеге.

И там, в глубине, молодая царица,
Бегут пред тобой светоносные пятна,
И этих несметных огней вереница
Одной лишь тебе и видна и понятна.

< 17 февраля 1891 >

"Море – неразгаданная стихия, которая остаётся непонятна людям. Фет в своих стихотворениях о море замечает то, что не видно обычному человеку, пытается понять морскую стихию. Но читатель вместе с лирическим героем снова и снова открывает тайны моря. Морская стихия остаётся пленяющей и завораживающей своей мощью и красотой, она притягивает всех своей тайной".

ГЕРО И ЛЕАНДР

Спойлер:

Бледен лик твой, бледен, дева!
Средь упругих волн напева
Я люблю твой бледный лик.
Под окном на всем просторе
Только море - только в море
Волн кочующих родник.

Тихо. Море голубое
Взору жадному в покое
Каждый луч передает.
Что ж там в море - чья победа?
Иль в зыбях, вторая Леда,
Лебедь-бог к тебе плывет?

Не бессмертный, не бессонный,
Нет, то юноша влюбленный
Проложил отважный путь,
И, полна огнем желаний,
Волны взмахом крепкой длани
Молодая режет грудь.

Меркнет день; из крайней тучи
Вдоль пучины ветр летучий
Направляет шаткий бег,
И под молнией багровой
Страшный вал белоголовый
С ревом прыгает на брег.

Где ж он, Геро? С бездной споря
Удушающего моря,
На свиданье он спешит!
Хоть бесстрастен, хоть безгласен,
Но по-прежнему прекрасен,
Он у ног твоих лежит.

Бледен лик твой, бледен, дева!
Средь упругих волн напева
Я люблю твой бледный лик.
Под окном на всем просторе
Только море - только в море
Волн кочующий родник.

< 1847 >

БАРАШКОВ БУРЯ ШЛЕТ СВОИХ...

Спойлер:

Барашков буря шлет своих,
Барашков белых в море,
Рядами ветер гонит их
И хлещет на просторе.

Малютка, хоть твоя б одна
Ладья спастись успела,
Пока всей хляби глубина,
Чернея, не вскипела!

Как жаль тебя! Но об одном
Подумать так обидно,
Что вот за мглою и дождем
Тебя не станет видно.

< 26 августа 1892 >

СНИЛСЯ БЕРЕГ МНЕ СКАЛИСТЫЙ...

Спойлер:

Снился берег мне скалистый,
Море спало под луною,
Как ребенок дремлет чистый, -
И по нем скользя с тобою,
В дым прозрачный и волнистый
Шли алмазной мы стезею.

< Конец 1856 или начало 1857 >

БУРЯ НА НЕБЕ ВЕЧЕРНЕМ...

Спойлер:

Буря на небе вечернем,
Моря сердитого шум -
Буря на море и думы,
Много мучительных дум -
Буря на море и думы,
Хор возрастающих дум -
Черная туча за тучей,
Моря сердитого шум.

< 1842 >

.

Цветаева Марина Ивановна

Марина Цветаева (26 сентября (8 октября), 1892, Москва, Российская империя - 31 августа 1941, Елабуга, СССР) — русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.

Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября) 1892 году в Москве. Её отец, Иван Владимирович, - профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед; стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств. Мать, Мария Мейн (по происхождению - из обрусевшей польско-немецкой семьи), была пианисткой, ученицей Антона Рубинштейна.
Детские годы Цветаевой прошли в Москве и в Тарусе. Из-за болезни матери подолгу жила в Италии, Швейцарии и Германии. Начальное образование получила в Москве; продолжила его в пансионах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия). Огромное влияние на Марину, на формирование её характера оказывала мать. Она мечтала видеть дочь музыкантом.
После смерти матери от чахотки в 1906 году Марина с сестрой Анастасией остались на попечении отца.
Марина начала писать стихи - не только на русском, но и на французском и немецком языках - ещё в шестилетнем возрасте.

Стихотворение А.С. Пушкина “К Морю”, как и многие его произведения, было не менее значимо для судьбы Цветаевой . Прочитав его, не раз повторяя про себя, она создала в своем воображении картину “своей” стихии, шумы которой слышны в “розовой австралийской раковине”. Это было видение: Пушкин, переносящий, проносящий над головой – все море , которое, по ощущениям маленькой Марины , было еще и внутри его. И когда Цветаева увидела море воочию, “с той первой встречи никогда не полюбила”. Её внутренний мир в очередной раз не совпал с образом реальной действительности; “её” море просто не вмещалось в узкие рамки земного бытия. Стихию с этого момента она стала отождествлять со стихами, что “оказалось – прозрением: “свободная стихия” оказалась стихами, а не морем , стихами, то есть единственной стихией, с которой не прощаются – никогда”.
Так А.С. Пушкин определил дальнейшую судьбу Марины Ивановны Цветаевой ; человеческий образ поэта, его стихи, проза, прочитанные в раннем детстве, формировали отношение Цветаевой к поэзии, делу поэта, жизни.

Образ моря у Цветаевой так же многолик, как и ее душа: это и бунт, и стремительность, и глубина, и опасность, и любовь, и неисчерпаемость. И себя, и свою душу она видит всегда «морской», даже ее имя Марина значит “морская” (“Душа и имя”):
Но имя Бог мне иное дал:
Морское оно, морское!
...Мечты иные мне подал Бог:
Морские они, морские!
...Но душу Бог мне иную дал:
Морская она, морская!


МЯТЕЖНИКИ

Спойлер:

Что за мука и нелепость
Этот вечный страх тюрьмы!
Нас домой зовут, а мы
Строим крепость.

Как помочь такому горю?
Остается лишь одно:
Изловчиться - и в окно,
Прямо к морю!

Мы - свободные пираты,
Смелым быть - наш первый долг.
Ненавистный голос смолк.
За лопаты!

Слов не слышно в этом вое,
Ветер, море, - всe за нас.
Наша крепость поднялась,
Мы - герои!

Будет славное сраженье.
Ну, товарищи, вперед!
Враг не ждет, а подождет
Умноженье.

МОЛИТВА МОРЮ

Спойлер:

Солнце и звезды в твоей глубине,
Солнце и звезды вверху, на просторе.
Вечное море,
Дай мне и солнцу и звездам отдаться вдвойне.

Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе мое усыпи, залечи, раствори.

Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения -- в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух предаю!

С МОРЯ
поэма

Спойлер:

С Северо-Южным,
Знаю: неможным!
Можным — коль нужным!
В чем-то дорожном,

— Воздухокрутом,
Мчащим щепу! —
Сон три минуты
Длится. Спешу.

С кем — и не гляну! —
Спишь. Три минуты.
Чем с Океана —
Долго — в Москву-то!

Молниеносный
Путь — запасной:
Из своего сна
Прыгнула в твой.

Снюсь тебе. Четко?
Гладко? Почище,
Чем за решеткой
Штемпельной? Писчей —

Стою? Почтовой —
Стою? Красно?
Честное слово
Я, не письмо!

Вольной цезуры
Нрав. Прыгом с барки!
Что без цензуры —
Даже без марки!

Всех объегоря,
— Скоропись сна! —
Вот тебе с моря —
Вместо письма!

Вместо депеши.
Вес? Да помилуй!
Столько не вешу
Вся — даже с лирой

Всей, с сердцем Ченчи
Всех, с целым там.
Сон, это меньше
Десяти грамм.

Каждому по три —
Шесть (сон взаимный).
Видь, пока смотришь:
Не анонимный

Нос, твердозначен
Лоб, буква букв —
Ять, ять без сдачи
В подписи губ.

Я — без описки,
Я — без помарки.
Роз бы альпийских
Горсть, да хибарка

На море, да но
Волны добры.
Вот с Океана,
Горстка игры.

Мало - по малу бери, как собран.
Море играло. Играть — быть добрым.
Море играло, а я брала,
Море теряло, а я клала

За ворот, за щеку, — терпко, морско!
Рот лучше ящика, если горсти
Заняты. Валу, звучи, хвала!
Муза теряла, волна брала.

Крабьи кораллы, читай: скорлупы.
Море играло, играть — быть глупым.
Думать — седая прядь! —
Умным. Давай играть!

В ракушки. Темп un petit navir`a [1]
Эта вот — сердцем, а эта — лирой,

Эта, обзор трех куч,
Детства скрипичный ключ.

Подобрала у рыбацкой лодки.
Это — голодной тоски обглодки:

Камень — тебя щажу, —
Лучше волны гложу,

Осатанев на пустынном спуске.
Это? — какой-то любви окуски:

Восстановить не тщусь:
Так неглубок надкус.

Так и лежит не внесенный в списки.
Это — уже не любви — огрызки:

Совести. Чем слезу
Лить-то — ее грызу,

Не угрызомую ни на столько.
Это — да нашей игры осколки

Завтрашние. Не видь.
Жаль ведь. Давай делить.

Не что понравится, а что выну.
(К нам на кровать твоего бы сына
Третьим — нельзя ль в игру?)
Первая — я беру.

Только песок, между пальцев, ливкий.
Стой-ка: какой-то строфы отрывки:
«Славы подземный храм».
Ладно. Допишешь сам.

Только песок, между пальцев, плёский.
Стой-ка: гремучей змеи обноски:
Ревности! Обновясь
Гордостью назвалась.

И поползла себе с полным правом.
Не напостовцы — стоять над крабом
Выеденным. Не краб:
Славы кирпичный крап.

Скромная прихоть:
Камушек. Пемза.
Полый как критик.
Серый как цензор

Над откровеньем.
— Спят цензора! —
Нашей поэме
Цензор — заря.

(Зори — те зорче:
С током Кастальским
В дружбе. На порчу
Перьев — сквозь пальцы...

«Вирши, голубчик?
Ну и черно!»
И не взглянувши:
Разрешено!)

Мельня ты мельня, морское коло!
Мамонта, бабочку, — всё смололо
Море. О нем — щепоть
Праха — не нам молоть!

Вот только выговорюсь — и тихо.
Море! прекрасная мельничиха,
Место, где на мели
Мелочь — и нас смели!

Преподаватели! Пустомели!
Материки, это просто мели
Моря. Родиться (цель —
Множиться!) — сесть на мель.

Благоприятную, с торфом, с нефтью.
Обмелевающее бессмертье —
Жизнь. Невпопад горды!
Жизнь? Недохват воды

Надокеанской.
Винюсь заране:
Я нанесла тебе столько дряни,
Столько заморских див:
Всё, что нанес прилив.

Лишь оставляет, а брать не просит.
Странно, что это — отлив приносит,
Убыль, в ладонь, дает.
Не узнаешь ли нот,

Нам остающихся по две, по три
В час, когда бог их принесший — отлил,
Отбыл... Орфей... Арфист...
Отмель — наш нотный лист!

— Только минуту еще на сборы!
Я нанесла тебе столько вздору:
Сколько язык смолол, —
Целый морской подол!

Как у рыбачки, моей соседки.
Но припасла тебе напоследки
Дар, на котором строй:
Море роднит с Москвой,

Советороссию с Океаном
Республиканцу — рукой шуана —
Сам Океан-Велик
Шлет. Нацепи на шлык.

И доложи мужикам в колосьях,
Что на шлыке своем краше носят
Красной — не верь: вражду
Классов — морей звезду!

Мастеровым же и чужеземцам:
Коли отстали от Вифлеемской,
Клин отхватив шестой,
Обречены — морской:

Прабогатырской, первобылинной.
(Распространяюсь, но так же длинно
Море — морским пластам.)
Так доложи ж властям

— Имени-звания не спросила —
Что на корме корабля Россия
Весь корабельный крах:
Вещь о пяти концах.

Голые скалы, слоновьи ребра...
Море устало, устать — быть добрым.
Вечность, махни веслом!
Влечь нас. Давай уснем.

Вплоть, а не тесно,
Огнь, а не дымно.
Ведь не совместный
Сон, а взаимный:

В Боге, друг в друге.
Нос, думал? Мыс!
Брови? Нет, дуги,
Выходы из —
Зримости.

Вандея, St. Gilles-sur-Vie, Май 1926 г.

[1] Речь идет о детской песенке (фр.).

ПОСЛЕДНИЙ МОРЯК

Спойлер:

О ты - из всех залинейных нот
Нижайшая! - Кончим распрю!
Как та чахоточная, что в ночь
Стонала: еще понравься!

Ломала руки, а рядом драк
Удары и клятв канаты.
(Спал разонравившийся моряк
И капала кровь на мя-
тую наволоку...)

А потом, вверх дном
Стакан, хрусталем и кровью
Смеясь ... - и путала кровь с вином,
И путала смерть с любовью.

"Вам сон, мне - спех! Не присев, не спев -
И занавес! Завтра в лежку!"
Как та чахоточная, что всех
Просила: еще немножко

Понравься!... (Руки уже свежи,
Взор смутен, персты не гнутся...)
Как та с матросом - с тобой, о жизнь,
Торгуюсь: еще минутку
Понравься!..

15 сентября 1923

КАК РУКА С ТВОЕЙ РУКОЙ

Спойлер:

Как рука с твоей рукой
Мы стояли на мосточку.
Юнкерочек мой морской
Невысокого росточку.
Низкий, низкий тот туман,
Буйны, злы морские хляби.
Твой сердитый - капитан,
Быстрый, быстрый твой корабль.
Я пойду к себе домой,
Угощусь из смертной рюмки.
Юнга, юнга, юнга мой,
Юнга, морской службы юнкер!

ПЕСЕНКИ ИЗ ПЬЕСЫ "УЧЕНИК"

Спойлер:

1
В час прибоя
Голубое
Море станет серым.
В час любови
Молодое
Сердце станет верным.
Бог, храни в часы прибоя -
Лодку, бедный дом мой!
Охрани от злой любови
Сердце, где я дома!

5. (МОРЯКИ И ПЕВЕЦ)
Среди диких моряков - простых рыбаков
Для шутов и для певцов
Стол всегда готов.
Само море нам - хлеб,
Само море нам - соль,
Само море нам - стакан,
Само море нам - вино.
Мореходы и певцы - одной материи птенцы,
Никому - не сыны,
Никому - не отцы.
Мы - веселая артель!
Само море - нам купель!
Само море нам - качель!
Само море - карусель!
А девчонка у нас - заведется в добрый час,
Лишь одна у нас опаска:
Чтоб по швам не разошлась!
Бела пена - нам полог,
Бела пена - нам перинка,
Бела пена - нам подушка,
Бела пена - пуховик.

7
- Хоровод, хоровод,
Чего ножки бьешь?
- Мореход, мореход,
Чего вдаль плывешь?
Пляшу, - пол горячий!
Боюсь, обожгусь!
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Наш моряк, моряк -
Морячок морской!
А тоска - червяк,
Червячок простой.
Поплыл за удачей,
Привез - нитку бус.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Глубоки моря!
Ворочбйся вспять!
Зачем рыбам - зря
Красоту швырять?
Бог дал, - я растрачу!
Крест медный - весь груз.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!

МОРЯКИ И ПЕВЕЦ

Спойлер:

Среди диких моряков - простых рыбаков
Для шутов и для певцов
Стол всегда готов.

Само море нам - хлеб,
Само море нам - соль,
Само море нам - стакан,
Само море нам - вино.

Мореходы и певцы - одной материи птенцы,
Никому - не сыны,
Никому - не отцы.

Мы - веселая артель!
Само море - нам купель!
Само море нам - качель!
Само море - карусель!

А девчонка у нас – Заведется в добрый час,
Лишь одна у нас опаска:
Чтоб по швам не разошлась!

Бела пена - нам полог,
Бела пена - нам перинка,
Бела пена - нам подушка,
Бела пена - пуховик. Молитва морю

Солнце и звезды в твоей глубине,
Солнце и звезды вверху, на просторе.
Вечное море,
Дай мне и солнцу и звездам отдаться вдвойне

Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе мое усыпи, залечи, раствори.

Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения - в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух
предаю!

ЮНГЕ

Спойлер:

Сыплют волны, с колесами споря,
Серебристые брызги вокруг.
Ни смущения в сердце, ни горя, -
Будь счастливым, мой маленький друг!

В синеву беспокойного моря
Выплывает отважный фрегат.
Ни смущения в сердце, ни горя, -
Будь счастливым, мой маленький брат!

НАЯДА

Спойлер:

Проходи стороной,
Тело вольное, рыбье!
Между мной и волной,
Между грудью и зыбью -

Третье, злостная грань
Дружбе гордой и голой:
Стопудовая дань
Пустяковине: полу.

Узнаю тебя, клин,
Как тебя ни зови:
В море - ткань, в поле - тын,
Вечный третий в любви!

Мало - злобе людской
Права каменных камер?
Мало - деве морской
Моря трепетной ткани?

Океана-Отца
Неизбывных достатков -
Пены - чудо-чепца?
Вала - чудо-палатки?

Узнаю тебя, гад,
Как тебя ни зови:
В море - ткань, в горе - взгляд, -
Вечный третий в любви!

Как приму тебя, бой,
Мне даваемый глубью,
Раз меж мной - и волной,
Между грудью - и грудью...

- Нереида! - Волна!
Ничего нам не надо,
Что не я, не она,
Не волна, не наяда!

Узнаю тебя, гроб,
Как тебя ни зови:
В вере - храм, в храме - поп, -
Вечный третий в любви!

Хлебопек, кочегар, -
Брак без третьего между!
Прячут жир (горе бар!)
Чистым - нету одежды!

Черноморских чубов:
- Братцы, голые топай! -
Голым в хлябь и в любовь,
Как бойцы Перекопа -

В бой...
Матросских сосков
Рябь. - "Товарищ, живи!"
...В пулю - шлем, в бурю - кров:
Вечный третий в любви!

Побережья бродяг,
Клятвы без аналоев!
Как вступлю в тебя, брак,
Раз меж мною - и мною ж -

Чту? Да нос на тени,
Соглядатай извечный -
(Свой же). Всё, что бы ни -
Что? Да всё, если нечто!

Узнаю тебя, бic,
Как тебя ни зови:
Нынче - нос, завтра - мыс, -
Вечный третий в любви!

Горделивая мать
Над цветущим отростком,
Торопись умирать!
Завтра - третий вотрется!

Узнаю тебя, смерть,
Как тебя ни зови:
В сыне - рост, в сливе - червь:
Вечный третий в любви.

Понтайяк, 1 августа 1928

.

Саша Черный

Саша Черный, настоящее имя Александр Михайлович Гликберг (1 (13) октября 1880, Одесса, Российская империя - 5 августа 1932, Ле-Лаванду, Прованс, Франция) — русский поэт Серебряного века, прозаик, получивший широкую известность как автор популярных лирико-сатирических стихотворных фельетонов.

Родился (13) октября 1880 в Одессе в семье еврея-провизора. Крещенный отцом в возрасте 10 лет, чтобы иметь возможность поступить в гимназию вне «процентной нормы», обучения не закончил (неоднократно отчислялся за неуспеваемость).
В 1902–1904 служил в Новоселицкой таможне, с 1905 – чиновник в Петербурге, где благодаря женитьбе на ученице видного профессора философии А.И.Введенского и родственнице известных купцов Елисеевых получил возможность заняться самообразованием.
В 1905-1906 гг. сотрудничал в сатирических журналах «Сигнал», «Леший», «Маски», «Скоморох» и других. После конфискации первого сборника стихов «Разные мотивы» (1906) Саша Черный был вынужден, во избежание ареста, уехать за границу.
Вернувшись в 1908 году в Россию, начал сотрудничать в «Сатириконе» и вскоре стал самым популярным сатириконским поэтом. Порвав в 1911-м году с «Сатириконом», отходившим от злободневной политической сатиры, перешел в журнал «Современник», опубликовал в нем несколько фельетонов в стихах на актуальные социально-политические темы.
Был участником первой мировой войны, которой посвятил стихотворный цикл «Война».
В 1920 г. эмигрировал за границу.
Саша Чёрный скончался от сердечного приступа 5 августа 1932 года. Рискуя жизнью, он помогал в тушении пожара на соседней ферме, придя домой, слёг и больше не поднялся.
Похоронен на кладбище Лаванду, департамент Вар. Могила поэта была утеряна после боевых действий Второй мировой войны.
Детей у поэта не было.


ШТИЛЬ

Спойлер:

Из Гейне

Море дремлет... Солнце стрелы
С высоты свергает в воду.
И корабль в дрожащих искрах
Гонит хвост зеленых борозд.

У руля на брюхе боцман
Спит и всхрапывает тихо.
Весь в смоле, у мачты юнга,
Скорчась, чинит старый парус.

Сквозь запачканные щеки
Краска вспыхнула, гримаса
Рот свела, и полон скорби
Взгляд очей - больших и нежных.

Капитан над ним склонился,
Рвет и мечет, и бушует:
"Вор и жулик! Из бочонка
Ты, злодей, стянул селедку!"

Море дремлет... Из пучины
Рыбка-умница всплывает,
Греет голову на солнце
И хвостом игриво плещет.

Но из воздуха, как камень,
Чайка падает на рыбку -
И с добычей легкой в клюве
Вновь в лазурь взмывает чайка.
1911

У МОРЯ

Спойлер:

Облаков жемчужный поясок
Полукругом вьется над заливом.
На горячий палевый песок
Мы легли в томлении ленивом.

Голый доктор, толстый и большой,
Подставляет солнцу бок и спину.
Принимаю вспыхнувшей душой
Даже эту дикую картину.

Мы наги, как дети-дикари,
Дикари, но в самом лучшем смысле.
Подымайся, солнце, и гори,
Растопляй кочующие мысли!

По морскому хрену, возле глаз,
Лезет желтенькая божия коровка.
Наблюдаю трудный перелаз
И невольно восхищаюсь: ловко!

В небе тают белые клочки.
Покраснела грудь от ласки солнца.
Голый доктор смотрит сквозь очки,
И в очках смеются два червонца.

«Доктор, друг! А не забросить нам
И белье, и платье в сине море?
Будем спины подставлять лучам
И дремать, как галки на заборе...

Доктор, друг... мне кажется, что я
Никогда не нашивал одежды!»
Но коварный доктор — о змея! —
Разбивает все мои надежды:

«Фантазер! Уже в закатный час
Будет холодно, и ветрено, и сыро.
И притом фигуришки у нас:
Вы — комар, а я — бочонок жира.

Но всего важнее, мой поэт,
Что меня и вас посадят в каталажку».
Я кивнул задумчиво в ответ
И пошел напяливать рубашку.
1909

НАД МОРЕМ

Спойлер:

Над плоской кровлей древнего храма
Запели флейты морского ветра.
Забилась шляпа, и складки фетра
В ленивых пальцах дыбятся упрямо.

Направо море - зеленое чудо.
Налево - узкая лента пролива.
Внизу безумная пляска прилива
И острых скал ярко-желтая груда.

Крутая барка взрезает гребни.
Ныряет, рвется и все смелеет.
Раздулся парус - с холста алеет
Петух гигантский с подъятым гребнем.

Глазам так странно, душе так ясно:
Как будто здесь стоял я веками,
Стоял над морем на древнем храме
И слушал ветер в дремоте бесстрастной.
1913

В МОРЕ

Спойлер:

Если низко склониться к воде
И смотреть по волнам на закат -
Нет ни неба, ни гор, ни людей,
Только красных валов перекат...

Мертвый отблеск... Холодная жуть,
Тускло смотрит со дна глубина...
Где же лодка моя и гребец?
Где же руки, и ноги, и грудь?

О, как любо, отпрянув назад,
Милый берег глазами схватить,
Фонарей ярко-желтую нить
И пустынного мола черту!
1911

ГРУБЫЙ ГРОХОТ СЕВЕРНОГО МОРЯ

Спойлер:

Грубый грохот Северного моря.
Грязным дымом стынут облака.
Черный луг, крутой обрыв узоря,
Окаймил пустынный борт песка.
Скучный плеск, пронизанный шипеньем,
Монотонно точит тишину.
Разбивая пенный вал на звенья,
Насыпь душит мутную волну...
На рыбачьем стареньком сарае
Камышинка жалобно пищит,
И купальня дальняя на сваях
Австралийской хижиной торчит.
Но сквозь муть маяк вдруг брызнул светом,
Словно глаз из-под свинцовых век:
Над отчаяньем, над бездной в мире этом
Бодрствует бессоный человек.
1922

У БАЛТИЙСКОГО МОРЯ

Спойлер:

Видно, ветер стосковался
По горячим южным краскам -
Не узнать сегодня моря, не узнать сегодня волн...

Зной над морем разметался,
И под солнечною лаской
Весь залив до горизонта синевой прозрачной полн.

На песке краснеют ивы,
Греют листья, греют прутья,
И песок такой горячий, золотистый, молодой!

В небе облачные нивы
На безбрежном перепутье
Собрались и янтарятся над широкою водой.
1910

ПРИБОЙ

Спойлер:

Как мокрый парус, ударила в спину волна,
Скосила с ног, зажала ноздри и уши.
Покорно по пестрым камням прокатилась спина,
И ноги, в беспомощной лени, поникли на суше.
Кто плещет, кто хлещет, кто злится в зеленой
волне?

Лежу и дышу... Сквозь ресницы струится вода.
Как темный Самсон, упираюсь о гравий руками
И жду... А вдали закипает, белеет живая гряда,
И новые волны веселыми мчатся быками...
Идите, спешите, - скорее, скорее, скорее!

Мотаюсь в прибое. Поэт ли я, рыба иль краб?
Сквозь влагу сквозит-расплывается бок полосатый,
Мне сверху кивают утесы и виллы, но, ах, я ослаб,
И чуть в ответ шевелю лишь ногой розоватой.
Веселые, милые, белые-белые виллы...

Но взмыла вода. Ликующий берег исчез.
Зрачки изумленно впиваются в зыбкие скаты.
О, если б на пухнущий вал, отдуваясь и ухая, взлез
Подводный играющий дьявол, пузатый-пузатый!..
Верхом бы на нем бы - и в море... далеко...
далеко...

Соленым холодным вином захлебнулись уста.
Сбегает вода и шипит светло-пепельный гравий.
Душа обнажилась до дна, и чиста, и пуста -
Ни дней, ни людей, ни идей, ни имен, ни заглавий...
Сейчас разобьюсь-растворюсь и о берег лениво
ударю.
1912, 1914 Капри

В ОБЛАКАХ ВИСИТ ЛУНА...

Спойлер:

В облаках висит луна
Колоссальным померанцем.
В сером море длинный путь
Залит лунным, медным глянцем.

Я один... Брожу у волн.
Где, белея, пена бьется.
Сколько нежных, сладких слов
Из воды ко мне несется...

О, как долго длится ночь!
В сердце тьма, тоска и крики.
Нимфы, встаньте из воды,
Пойте, вейте танец дикий!

Головой приникну к вам,
Пусть замрет душа и тело.
Зацелуйте в вихре ласк,
Так, чтоб сердце онемело!
1911

СОЛНЦЕ ЖАРИТ. МОЛ БЕЗЛЮДЕН...

Спойлер:

Солнце жарит . Мол безлюден .
Пряно пахнет пестрый груз.
Под водой дрожат, как студень,
Пять таинственных медуз.
Волны пахнут…

Стая рыб косым пятном
Затемнила зелень моря.
В исступлении шальном,
Воздух крыльями узоря,
Вьются чайки.

Молча, в позе Бонапарта,
Даль пытаю на молу :
Где недавний холод марта?
Снежный вихрь, мутящий мглу?
Зной и море!

Отчего нельзя и мне
Жить, меняясь как природа,
Чтоб усталость по весне
Унеслась, как время года?...
Сколько чаек!

Солнце жжет. Где холод буден?
Темный сон случайных уз?
В глубине дрожат, как студень,
Семь божественных медуз.
Волны пухнут…
1911

КУРОРТНОЕ

Спойлер:

I

Суша тверже, я не спорю, -
Но морская зыбь мудрей...
Рано утром выйдешь к морю -
К пляске светлых янтарей:
Пафос мерных колыханий,
Плеск волнистых верениц, -
Ни фабричных труб, ни зданий,
Ни курортов, ни темниц...
Как когда-то в дни Еноха,
Неоглядна даль и ширь.
Наша гнусная эпоха
Не вульгарный ли волдырь?
Четвертуем, лжем и воем,
Кровь, и грязь, и смрадный грех...
Ах, Господь ошибся с Ноем, -
Утопить бы к черту всех...
Парус встал косою тенью,
Трепыхнулся и ослаб.
Горизонт цветет сиренью.
- Здравствуй, море! - Кто ты? - Раб.


II

У воды малыш в матроске,
Пухлый, тепленький цветок,
Плачет, слизывая слезки,
И куда-то смотрит вбок.
Спинки волн светлее ртути...
"Что с тобой? Давай играть!"
Он шепнул тихонько: "Mutti"...
"Mutti" - это значит - мать.
Мать в кабинке ржет с кузеном,
И купальное трико
Над упитанным коленом
Впилось в бедра глубоко.
Мальчик, брось! Смотри - из сеток
Рыбаки невдалеке
Сыпят крошечных креветок...
Ишь, как вьются на песке...
Ах, как сладко к теплой грудке
Ухом ласковым прильнуть!
Mutti выползла из будки.
- Ну, прощай! - Куда ты? -В путь.


III

На волне всплыла медуза.
Я поймал ее в кувшин:
В киселе сквозного пуза
Жилки алых паутин.
Мерно дышит и колышет
Студень влажный и живой,
И не видит, и не слышит...
Ах, как трудно с головой!
Теснота. На взрытом пляже
Скоро негде будет лечь.
В синеве над морем даже
Человеческая речь!
В гидропланной этажерке
За сто марок - флирт для всех...
Лет чрез двести всем по мерке
Отведут клочок в орех.
Впрочем... дьявол революций -
Ненасытный вурдалак...
Что же, мой морской Конфуций,
Хочешь в море? Вот чудак!


IV

В загороженной берлоге
Греем мясо на песке:
Бедра, спины, груди, ноги -
Всё в одном сплошном куске.
Волосатые Адамы
Вяло шлепают девиц.
Раскоряченные дамы
С балыками вместо лиц...
У воды орет фотограф:
"Эй, сниматься! Поскорей..."
О Колумб, шатун-географ,
Ты не видел дикарей!..
Девы, выпятивши груди,
Загораживают дам.
Луч блаженства в общей груде
Так и реет по рядам...
А в волнах, вздев дам на плечи,
Рой самцов выводит па...
Наслаждайся, человече:
Это - голая толпа.


V

За обедом скифский боров,
В пиджачке а la Коку,
Всласть разводит сеть узоров,
Лая звонко и легко:
"Я - инструктор пчеловодства.
Сотни курсов! Пчелы - вот!
Всю Европу от банкротства
Лишь советский мед спасет..."
Врал и жрал - свиная челюсть
Хлопотала над жарким.
Стоя решил: "Ах, мед, вот прелесть!.."
Я, томясь, следил за ним.
Вот он весь, с нутром и кожей,
Из замученной страны:
Мутноглазый, пухлорожий,
Черт с душою сатаны,
Фрау Флакс, отставив палец,
Вдруг ко мне склонила рог.
"Вы ведь русский?" - Португалец,
Что сказать ей?.. Не поймет.


VI

Лунный щит молчит над пляжем.
Зыбь в серебряной пыли.
Море матовым миражем
Оградилось от земли.
В вилле лупят на рояле
Разухабистый фокстрот.
Бегемот в испанской шали
Семенит в курзальный грот...
Львы в штанах с чеканной складкой
Жмут грудастых белых фей...
На веранде, в позе сладкой
Голосит тенор - Орфей.
Рвутся вскрики флиртоблуда,
Тишину воды дробя...
О любовь, земное чудо,
Приспособили тебя!
К черту!..Точка... Завтра рано
Влажный парус рыбака
В зыбь рассветного тумана
Окунет мои бока.
1921

.

Вяземский Петр Андреевич

Вяземский Петр Андреевич (12 (23 июля) 1792, Москва - 10 (22 ноября) 1878, Баден-Баден) — князь, русский поэт, литературный критик, мемуарист, журналист. Член Российской академии (1839).

Родился 12 июля (23 н.с.) в Москве в богатой дворянской семье. Род князей Вяземских вел свое начало от потомков Мономаха. Получил прекрасное домашнее образование. В 1812 вступил в ополчение; участвовал в Бородинском сражении. После окончания Отечественной войны 1812 общался с будущими декабристами. Был отстранён от службы за оппозиционные настроения. Сатира "Русский бог" (1828), опубликованная А. И. Герценом в Лондоне (1854), направлена против царской бюрократии. Позднее В. был близок к царскому двору. В 1856-58 возглавлял цензуру. Первые стихи опубликовал в 1808. В жанре гражданской лирики и сатиры Вяземский создал стихи, близкие к поэзии декабристов. Некоторые стихи печатались в "Полярной звезде". Как участник "Арзамаса", был сторонником карамзинистов. В 1825-28 В. участвовал в издании журнала "Московский телеграф", где выступал как литературный критик в защиту романтизма, против эпигонов классицизма и литературных староверов. В 40-е гг. в литературно-критических статьях Вяземский выступал против идей В. Г. Белинского. После французской революции 1848 взгляды Вяземского изменились, он все больше расходился с современностью, смеясь над революционной молодежью. В 1855 в Лозанне изданы "Письма русского ветерана 1812 года". В течение многих лет Вяземский печатал отрывки из "Старой записной книжки", включавшие зарисовки политического и литературного быта.
Последние двадцать лет жизни Вяземский жил за границей, в полной мере ощутив социальное и духовное одиночество.
10 ноября (22 н.с.) 1878 в Баден-Бадене Вяземский умер. Похоронен в Петербурге.

Вяземский - поэт высокой художественной культуры, владевший многими жанрами, свободно переходивший от романтического пейзажа к куплетной форме, от высокого пафоса к стихам фельетонного типа и разговорной речи.


МОРЕ

Спойлер:

Как стаи гордых лебедей,
На синем море волны блещут,
Лобзаются, ныряют, плещут
По стройной прихоти своей.
И упивается мой слух
Их говором необычайным,
И сладко предается дух
Мечтам пленительным и тайным.

Так! древности постиг теперь
Я баснословную святыню:
О волны! Красоты богиню
Я признаю за вашу дщерь!
Так, верю: родилась она
Из вашей колыбели зыбкой,
И пробудила мир от сна
Своею свежею улыбкой.

Так, верю: здесь явилась ты,
Очаровательница мира!
В прохладе влажного сафира;
В стихии светлой чистоты.
Нам чистым сердцем внушены
Прекрасных таинств откровенья:
Из лона чистой глубины
Явилась ты, краса творенья.

И в наши строгие лета,
Лета существенности лютой,
При вас одних, хотя минутой,
Вновь забывается мечта!
Не смели изменить века
Ваш образ светлый, вечно юный,
Ни смертных хищная рука,
Ни рока грозного неруны!

В вас нет следов житейских бурь,
Следов безумства и гордыни,
И вашей девственной святыни
Не опозорена лазурь.
Кровь ближних не дымится в ней;
На почве, смертным непослушной,
Нет мрачных знамений страстей,
Свирепых в злобе малодушной.

И если смертный возмутит
Весь мир преступною отвагой,
Вы очистительною влагой
Спешите смыть мгновенный стыд.
Отринутый из чуждых недр,
Он поглощаем шумной бездной;
Так пятна облачные ветр
Сметает гневно с сени звездной!

Людей и времени раба,
Земля состарилась в неволе;
Шутя ее играют долей
Владыки, веки и судьба.
Но вы всё те ж, что в день чудес,
Как солнце первое в вас пало,
О вы, незыблемых небес
Ненарушимое зерцало!

Так и теперь моей мечте
Из лона зеркальной пустыни
Светлеет лик младой богини
В прозрачно-влажной красоте.
Вокруг нее, как радуг блеск,
Вершины волн горят игривей,
И звучный ропот их и плеск
Еще душе красноречивей!

Над ней, как звезды, светят сны,
Давно померкшие в тумане,
Которые так ясно ране
Горели в небе старины.
Из волн, целующих ее,
Мне веют речи дивной девы;
В них слышно прежнее бытье,
Как лет младенческих напевы.

Они чаруют и целят
Тоску сердечного недуга;
Как мировое слово друга,
Все чувства меж собой мирят.
В невыразимости своей
Сколь выразителен сей лепет:
Он пробудил в душе моей
Восторгов тихих сладкий трепет.

Как звучно льнет зефир к струнам,
Играя арфою воздушной,
Так и в душе моей послушной
Есть отзыв песням и мечтам.
Волшебно забывает ум
О настоящем, мысль гнетущем,
И в сладострастьи стройных дум
Я весь в протекшем, весь в грядущем.

Сюда, поэзии жрецы!
Сюда, существенности жертвы!
Кумиры ваши здесь не мертвы,
И не померкли их венцы.
Про вас поэзия хранит
Свои преданья и поверья;
И здесь, где море вам шумит,
Святыни светлыя преддверья!
1826

К КОРАБЛЮ

Спойлер:

Куда летишь? К каким пристанешь берегам,
Корабль, несущий по волнам
Судьбы великого парода?
Что ждет тебя? Покой иль бурей непогода?
Погибнешь иль прейдешь со славою к векам,
Потомок древних сосн, Петра рукою мощной
Во прах низверженных в степях, где Белы полнощный,
Дивясь, зрел новый град, возникший средь чудес?
Да будет над тобой покров благих небес!
Мы видели тебя игрой сердитой влаги,
Грозой разбитый мачт конец твой предвещал;
Под блеском молний ты носился между скал,
Но силою пловцов, чад славы и отваги,
На якорь опершись, ты твердо устоял.
Недаром ты преплыл погибельные мели,
И тучи над тобой рассек приветный свет;
Обдержанный под бурей бед,
Незримым кормщиком1 ты призван к славной цели.
Шести морей державный властелин,
Ты стой в лицо врагам, как браней исполин!
Давно посол небес твой страж, орел двуглавый
На гордом флаге свил гнездо побед и славы.
Пускай почиет днесь он в грозной тишине,
Приосенив тебя своим крылом обширным!
Довольно гром метал ты в пламенной войне
От утренних морей к вечерней стороне.
Днесь путь тебе иной: теки к победам мирным!
Вселенною да твой благословится бег!
Открой нам новый мир за новым небосклоном!
Пловцов ты приведи на тот счастливый брег,
Где царствует в согласии с законом
Свобода смелая, народов божество;
Где рабства нет вериг, оков немеют звуки,
Где благоденствуют торговля, мир, науки,
И счастие граждан — владыки торжество!
Июнь 1819

БРАЙТОН

Спойлер:

Сошел на Брайтон мир глубокий,
И, утомившись битвой дня,
Спят люди, нужды и пороки,
И только моря гул широкий
Во тьме доходит до меня.

О чем ты, море, так тоскуешь?
О чем рыданий грудь полна?
Ты с тишиной ночной враждуешь,
Ты рвешься, вопишь, негодуешь,
На ложе мечешься без сна.

Красноречивы и могучи
Земли и неба голоса,
Когда в огнях грохочут тучи
И с бурей, полные созвучий,
Перекликаются леса.

Но всё, о море! всё ничтожно
Пред жалобой твоей ночной,
Когда смутишься вдруг тревожно
И зарыдаешь так, что можно
Всю душу выплакать с тобой.
1838

БОСФОР

Спойлер:

У меня под окном, темной ночью и днем,
Вечно возишься ты, беспокойное море;
Не уляжешься ты, и, с собою в борьбе,
Словно тесно тебе на свободном просторе.

О, шуми и бушуй, пой и плачь, и тоскуй,
Своенравный сосед, безумолкное море!
Наглядеться мне дай, мне наслушаться дай,
Как играешь волной, как ты мыкаешь горе.

Всё в тебе я люблю. Жадным слухом ловлю
Твой протяжный распев, волн дробящихся грохот,
И подводный твой гул, и твой плеск, и твой рев,
И твой жалобный стон, и твой бешеный хохот.

Глаз с тебя не свожу, за волнами слежу;
Тишь лежит ли на них, нежно веет ли с юга, -
Все слились в бирюзу; но, почуя грозу,
Что с полночи летит, - почернеют с испуга.

Всё сильней их испуг, и запрыгают вдруг,
Как стада диких коз по горам и стремнинам;
Ветер роет волну, ветер мечет волну,
И беснуется он по кипящим пучинам.

Но вот буйный уснул; волн смирился разгул,
Только шаткая зыбь всё еще бродит, бродит;
Море вздрогнет порой - как усталый больной,
Облегчившись от мук, дух с трудом переводит.

Каждый день, каждый час новым зрелищем нас
Манит в чудную даль голубая равнина:
Там, в пространстве пустом, в углубленьи морском,
Всё - приманка глазам, каждый образ - картина.

Паруса распустив, как легок и красив
Двух стихий властелин, величавый и гибкий,
Бриг несется - орлом средь воздушных равнин,
Змий морской - он скользит по поверхности зыбкой.

Закоптив неба свод, вот валит пароход,
По покорным волнам он стучит и колотит;
Огнедышащий кит, море он кипятит,
Бой огромных колес волны в брызги молотит.

Не под тенью густой, - над прозрачной волной
Собирается птиц среброперая стая;
Все кружат на лету; то махнут в высоту,
То, спустившись, нырнут, грустный крик испуская.

От прилива судов со всемирных концов
Площадь моря кипит многолюдным базаром;
Здесь и север, и юг, запад здесь и восток -
Все приносят оброк разнородным товаром.

Вот снуют здесь и там - против волн, по волнам,
Челноки, каики вереницей проворной;
Лиц, одежд пестрота; всех отродий цвета,
Кож людских образцы: белой, смуглой и черной.

Но на лоно земли сон и мрак уж сошли;
Только море не спит и рыбак с ним не праздный;
Там на лодках, в тени, загорелись огни;
Опоясалась ночь, словно нитью алмазной.

Нет пространству границ! Мыслью падаешь ниц -
И мила эта даль, и страшна бесконечность!
И в единый символ, и в единый глагол
Совмещается нам - скоротечность и вечность.

Море, с первого дня ты пленило меня!
Как полюбишь тебя - разлюбить нет уж силы;
Опостылит земля - и леса, и поля,
Прежде милые нам, после нам уж не милы;

Нужны нам: звучный плеск, разноцветный твой блеск,
Твой прибой и отбой, твой простор и свобода;
Ты природы душа! Как ни будь хороша, -
Где нет жизни твоей - там бездушна природа!
1849

ЦАРИЦА КРАСОТЫ

Спойлер:

Нам море нравится и манит нас равно
Однообразием и вечной переменой:
Смотрите, как теперь улыбчиво оно!
Как ластится к земле своей блестящей пеной!

Пред зеркалом, парчу накинув на плеча,
Царица красоты любуется собою,
И падает до ног лазурная парча
И вьется по земле жемчужной бахромою.
1853

ОПЯТЬ Я СЛЫШУ ЭТОТ ШУМ...

Спойлер:

Опять я слышу этот шум,
Который сладостно тревожил
Покой моих ленивых дум,
С которым я так много прожил
Бессонных, памятных ночей,
И слушал я, как плачет море,
Чтоб словно выплакать всё горе
Из глубины груди своей.

Не выразит язык земной
Твоих рыдающих созвучий,
Когда, о море, в тьме ночной
Раздастся голос твой могучий!
Кругом всё тихо! Ветр уснул
На возвышеньях Аю-Дага;
Ни человеческого шага,
Ни слов людских не слышен гул.

Дневной свой подвиг соверша,
Земля почила после боя;
Но бурная твоя душа
Одна не ведает покоя.
Тревожась внутренней тоской,
Томясь неведомым недугом,
Как пораженное испугом,
Вдруг вздрогнув, ты подъемлешь вой.

Таинствен мрак в ночной глуши,
Но посреди ее молчанья
Еще таинственней души
Твоей, о море, прорицанья!
Ты что-то хочешь рассказать
Про таинства природы вечной
И нам волною скоротечной
Глубокий смысл их передать.

Мы внемлем чудный твой рассказ,
Но разуметь его не можем;
С тебя мы не спускаем глаз
И над твоим тревожным ложем
Стоим, вперяя жадный слух:
И чуем мы, благоговея,
Как мимо нас, незримо вея,
Несется бездны бурный дух!..
1867

КАК МНОГО СЛЕЗ, КАКОЕ ГОРЕ...

Спойлер:

Как много слез, какое горе
В запасе на сердечном дне!
Так ужасы таятся в море,
В его пучинной глубине.

При ясном дне и сердце ясно,
И море чисто, как стекло:
Все так приветно-безопасно,
Все так улыбчиво-светло.

Но свежий ветер ли повеет,
И молча туча набежит, -
Вдруг море смутно потемнеет
И под испугом задрожит.

Вступает в бой волна с волною,
Как зверь щетинится волна,
И море, взрытое грозою,
Готово выскочить со дна.

И сердцу не безвестны бури:
Волна и сердца глубока,
И в нем есть блеск своей лазури,
И в нем свои есть облака.

Когда нечаянно обложат
Они сердечный небосклон
И чувства смутные встревожат
Затишье сердца светлый сон, -

Подобно морю под волнами,
Когда их буря бороздит,
Зальется сердце в нас слезами
И тяжкой скорбью загудит.
1877

МОРЕ

Спойлер:

Опять я слышу этот шум,
Который сладостно тревожил
Покой моих ленивых дум,
С которым я так много прожил
Бессонных, памятных ночей,
И слушал я, как плачет море,
Чтоб словно выплакать все горе
Из глубины груди своей.

Не выразит язык земной
Твоих рыдающих созвучий,
Когда, о море, в тьме ночной
Раздастся голос твой могучий!
Кругом все тихо! Ветр уснул
На возвышеньях Аю-Дага;
Ни человеческого шага,
Ни слов людских не слышен гул.

Дневной свой подвиг соверша,
Земля почила после боя;
Но бурная твоя душа
Одна не ведает покоя.
Тревожась внутренней тоской,
Томясь неведомым недугом,
Как пораженное испугом,
Вдруг вздрогнув, ты подъемлешь вой.

Таинствен мрак в ночной глуши,
Но посреди ее молчанья
Еще таинственней души
Твоей, о море, прорицанья!
Ты что-то хочешь рассказать
Про таинства природы вечной
И нам волною скоротечной
Глубокий смысл их передать.

Мы внемлем чудный твой рассказ,
Но разуметь его не можем;
С тебя мы не спускаем глаз
И над твоим тревожным ложем
Стоим, вперяя жадный слух, -
И чуем мы, благоговея,
Как мимо нас, незримо вея,
Несется бездны бурный дух!..

ВДОЛЬ ГОРЫ, ПОРОСШЕЙ ЛЕСОМ...

Спойлер:

Вдоль горы, поросшей лесом,
Есть уютный уголок:
Он под ветвяным навесом
Тих и свеж, и одинок;
Приютившийся к ущелью,
Миловидный Кореиз
Здесь над морем колыбелью
Под скалой крутой повис.
И с любовью, с нежной лаской
Ночь, как матерь, в тихий час
Сладкой песней, чудной сказкой
Убаюкивает нас.
Сквозь глубокое молчанье,
Под деревьями, в тени
Слышны ропот и журчанье;
С плеском падают струи.
Этот говор, этот лепет,
В вечно-льющихся струях
Возбуждает в сердце трепет:
И тоску о прошлых днях.
Улыбалась здесь красиво
Ненаглядная звезда,
К нам слетевшая на диво
Из лазурного гнезда.
Гостья в блеске скоротечном
Ныне скрылася от нас,
Но в святилище сердечном
Милый образ не угас.

АЮ-ДАГ

Спойлер:

Там, где извилины дороги
Снуют свою вкруг моря сеть,
Вот страшно выполз из берлоги
Громадной тучности медведь.

Глядит налево и направо,
И вдаль он смотрит свысока,
И подпирает величаво
Хребтом косматым облака.

В своем спокойствии медвежьем
Улегся плотно исполин,
Любуясь и родным прибрежьем,
И роскошью его картин.

Порой - угрюмый он и мрачный,
Порой его прелестен вид,
Когда, с закатом дня, прозрачной
Вечерней дымкой он обвит.

Порой на солнце в неге дремлет
И греет жирные бока;
Он и не чует, и не внемлет,
Как носятся над ним века.

Вотще кругом ревет и рдеет
Гроза иль смертоносный бой,
Все неподвижно, - не стареет
Он допотопной красотой.

Наш зверь оброс зеленой шерстью!..
Когда же зной его печет,
Спустившись к свежему отверстью,
Он голубое море пьет.

Сын солнца южного! На взморье
Тебе живется здесь легко,
Не то что в нашем зимогорье,
Там, в снежной ночи, далеко,

Где мишка, брат твой, терпит холод,
Весь день во весь зевает рот,
И, чтоб развлечь тоску и голод,
Он лапу медленно сосет.

И я, сын северных метелей,
Сын непогод и бурных вьюг,
Пришлец, не ведавший доселе,
Как чуден твой роскошный юг,

Любуясь, где мы ни проедем,
Тем, что дарит нам каждый шаг,
Я сам бы рад зажить медведем,
Как ты, счастливец Аю-Даг!

СЛУХУ МИЛЫЕ НАЗВАНЬЯ...

Спойлер:

Слуху милые названья,
Зренью милые места!
Светлой цепью обаянья
К нам прикована мечта.
Вот Ливадия, Массандра!
Благозвучные слова!
С древних берегов Меандра
Их навеяла молва.
Гаспра тихая! Красиво
Расцветающий Мисхор!
Орианда, горделиво
Поражающая взор!
Живописного узора
Светлый, свежий лоскуток –
Кореиз, звездой с Босфора
Озаренный уголок!
Солнце, тень, благоуханье,
Гор Таврических краса,
В немерцающем сиянье
Голубые небеса!
Моря блеск и тишь, и трепет!
И средь тьмы и тишины
Вдоль прибрежья плач и лепет
Ночью плещущей волны!
Поэтической Эллады
Отголоски и залог
Мира, отдыха, услады,
Пристань, чуждая тревог!
Здесь, не знаяся с ненастьем,
Жизнь так чудно хороша,
Здесь целебным, чистым счастьем
Упивается душа.
С нашим чувством здесь созвучней
Гор, долин, лесов привет,
Нам их таинства сподручней,
Словно таинства в них нет.
Здесь нам родственным наречьем
Говорит и моря шум;
С детским здесь простосердечьем
Умиляется наш ум.
И с природою согласно
Свежесть в мыслях и мечтах,
Здесь и на сердце так ясно,
Как в прозрачных небесах.
1867